Родился 25 марта 1909 года в Киеве, в семье рабочего. Окончил неполную среднюю школу и 2 курса Харьковского техникума связи в 1932 году. На службе в Военно - Морском Флоте с 1932 года. Окончил военную авиационную школу лётчиков и лётчиков - наблюдателей в 1933 году.

С июня 1941 года старший лейтенант М. С. Любимов в действующей армии. По октябрь 1943 года служил в составе 32-го ИАП  (11-го Гвардейского ИАП)  ВВС Черноморского флота; по 1945 год - в Управлении 4-й ИАД ВВС Черноморского флота.

9 октября 1941 года был тяжело ранен, в результате чего лишился ступни левой ноги. После лечения добился разрешения летать с протезом.

К сентябрю 1943 года командир 11-го Гвардейского истребительного авиационного полка  (1-я минно - торпедная авиационная дивизия, ВВС Черноморского флота)  Гвардии подполковник И. С. Любимов совершил 109 боевых вылетов, провёл 21 воздушный бой, сбил 6 самолётов противника лично и 2 - в паре с ведомым.

С октября 1943 года Гвардии подполковник И. С. Любимов командовал 4-й истребительной авиационной дивизией ВВС Черноморского флота.

22 января 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

После войны был на ответственных должностях в авиации ВМФ. В 1945 году окончил Высшие академические курсы при Военно - Морской академии, в 1950 году - Военную академию Генерального штаба. С 1973 года генерал - майор авиации И. С. Любимов - в отставке. Жил в Москве. Умер 26 декабря 2000 года.

Награждён орденами: Ленина  (дважды), Красного Знамени   (трижды), Ушакова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями, а также британским орденом. Его именем назван посёлок Любимовка, ныне в черте Севастополя.

Среди экспонатов Центрального военно - морского музея в Ленинграде есть трофейный пистолет, с которым связана любопытная история.

Когда в сентябре 1941 года немецкие войска подошли к Перекопскому перешейку, то для прикрытия Северного Крыма с воздуха была создана Трайдорфская авиагруппа под командованием генерал - майора авиации В. В. Ермаченкова. Базировалась группа на территории Раздольненского района, а противник, надо отдать ему должное, применил весьма эффективную тактическую уловку. Немецкие истребители караулили момент возвращения на аэродром наших самолётов и внезапно обрушивались на них во время посадки. Вспоминает бывший авиамеханик 32-го истребительного авиаполка П. П. Макаров:

"В конце августа лётчики нашей 5-й эскадрильи начали осваивать новую технику - истребители Як-1. В основном это были молодые ребята, недавно окончившие лётные училища. Командовал ими капитан Иван Степанович Любимов. В его эскадрилье я начал работать ещё перед войной.

Это было в сентябре 1941 года над аэродромом Тайгалы, на севере Крыма. Аэродром находился уже в прифронтовой зоне, и немецкие лётчики стали подкарауливать наши самолёты, возвращающиеся с боевого задания с почти пустыми баками и израсходованным боекомплектом. В тот день над нами кружило, маскируясь солнцем, два Ме-109. Командир эскадрильи решил проучить охотников за "лёгкой добычей". Он взлетел со своим заместителем Михаилом Авдеевым".

Дальше, рассказ продолжит непосредственный участник этого боя, один из самых известных черноморских асов - Герой Советского Союза Михаил Васильевич Авдеев:

"Ме-109 подходили к аэродрому на большой высоте и скорости, вполне достаточной для ведения боя. Используя своё преимушество, они могли атаковать нас сходу, но мы были намного ниже, поэтому они нас просто не заметили.

"Мессер" упал примерно в 3-х километрах от аэродрома, недалеко от него приземлился и пилот. Сбросив парашют, он побежал по полю в сторону, противоположную аэродрому. Я спикировал и прямо перед ним положил пулемётную очередь. Немец метнулся в стог соломы и затаился. Увидев машину с людьми, несущуюся с аэродрома к месту падения самолёта, мы пошли на посадку, надеясь, что лётчика скоро поймают".

О том, что произошло на земле, вспоминает П. П. Макаров:

"С насыпи капонира было видно, как немецкого пилота сносило на скошенное поле со скирдами соломы. Вместе с аэродромной охраной я поехал туда на полуторке, чтобы не дать пилоту уйти к линии фронта. Но мы нашли лишь парашют. Вскоре подъехал и Любимов. Он сказал, что видел, как немецкий лётчик залёг после приземления в борозде. Мы продолжали поиски, тщательно проверяя каждую скирду. Но немец как в землю ушёл !

Кто - то из механиков подобрал со сбитого "Мессера" толстое лобовое стекло с перекрестием для прицела. Все заинтересовались находкой. Было известно, что на Ме-109 переднее стекло не пробивается пулей, но нам самим хотелось это проверить. Мы поставили стекло у ближайшей скирды и выстрелили по нему из пистолета. Оно даже не треснуло.

И тут, к ещё большему нашему удивлению, верх скирды зашевелился. Испуганно подняв руки, из соломы во весь рост поднялся верзила немец. И как только он сумел спрятаться в этой скирде !   Ведь мы её проверяли металлическим прутом. У пленного оказался именной пистолет, Железный крест, полученный за участие в захвате греческого острова Крит, и записная книжка с дарственной надписью: "Да пошлёт бог счастья !".

Ему и вправду повезло: в его части уже погибла треть личного состава. На допросе пленный рассказал, что взлетел с аэродрома Чаплинка, северо - западнее Перекопа. От него мы узнали, как организована ПВО этого аэродрома и где расположены склады горючего. На следующее утро наша авиация нанесла по Чаплинке внезапный удар, приурочив его ко времени завтрака. Противник был застигнут врасплох. Наши штурмовики подавили зенитные батареи, а бомбардировщики уничтожили склады горючего и находившиеся на стоянках самолёты. Налёт прошёл успешно..."

Вернувшись немного назад, к хронике тех событий, следует добавить, что после допроса немецкий пилот попросил вручить сбившему его лётчику своё личное оружие. Просьбу удовлетворили. Так Ивану Степановичу достался трофейный пистолет, ставший впоследствии музейным экспонатом.

Приведённый эпизод был сравнительно лёгкой победой командира эскадрильи капитана И. С. Любимова. Впереди его ждали тяжкие испытания. Вернёмся к воспоминаниям П. П. Макарова:

"В конце сентября 1941 года противник овладел Левобережьем Днепра в районе Каховки. Отсяда им был нанесён сильный удар по нашим войскам, оборонявшим Крым. Возобновились ожесточённые бои за Перекоп. По 5 - 6 раз в день наши лётчики поднимались в небо. Возвратившись с одного из заданий, Любимов рассказал о переправе немцев под Каховкой. Там 5 понтонных и свайных мостов обеспечивали переправу вражеских дивизий через Днепр. Бомбить эти переправы было трудно: уже на дальних подступах противник открывал плотный зенитный огонь, десятки истребителей встречали у линии фронта даже небольшие группы советских самолётов.

Без потерь не обходился ни один лётный день. 9 октября 1941 года был подбит самолёт командира эскадрильи Любимова. Вместе со своим заместителем Михаилом Васильевичем Авдеевым он прикрывал девятку Пе-2, вылетевших на бомбардировку аэродрома в тылу врага. Их сопровождала также группа истребителей ЛаГГ-3, но при пересечении линии фронта эта группа была связана боем с "Мессерами". Сопровождать "Пешки" пошла только пара "Яка" - Любимов и Авдеев.

Наши лётчики успешно выполнили задание. На обратном пути их атаковала большая группа Mе-109. Силы были неравными: на каждый наш "Як" приходилось по 5 "Мессеров". В ожесточённом бою вражеским снарядом был повреждён мотор самолёта Любимова, а сам он тяжело ранен. Осколки искромсали правую ногу, пули стегнули по рукам и вскользь - по голове, кровь заливала глаза. Пара "Мессеров" бросилась его добивать. Любимов развернулся и пошёл в лобовую. Немецкие пилоты струсили и отвернули. Истекающий кровью комэск продолжал прикрывать бомбардировщиков до тех пор, пока они не дотянули до своей территории.

Внизу был Сиваш, а за ним ровная крымская степь. Превозмогая боль, Иван Степанович произвёл вынужденную посадку южнее речки Ишуни. С трудом выбравшись из кабины, он лёг под плоскость и задрал вверх правую ногу, чтобу уменьшить кровотечение.

Однако немцы не оставили раненого в покое. Нарастающий шум моторов перерос в вой пикирующих "Мессеров". Дёрнуло и будто огнём обожгло левую, ещё здоровую ногу - это снарядом отрубило голень. От ужаса и боли он закричал. Вражеские самолёты пошли на второй круг. Любимов заполз под защиту мотора, откуда лилось грячее масло, смешиваясь с кровью. Расстрел продолжался 20 минут. Он плохо помнит, когда и почему "Мессеры" удалились: то ли патроны кончились; то ли посчитали, что прикончили свою жертву. Перед тем как впасть в забытие, он ещё успел перетянуть жгутами и закутать в кожанное пальто искалеченные ноги...

Очнулся он ночью. Поблизости ни огонька, ни жилища. Любимов несколько раз выстрелил из пистолета. Ночная тишина взорвалась и вновь сомкнулась над ним. Но вот послышался цокот копыт и скрип колёс. К самолёту подъехала арба. Спасителем Любимова стал местный подросток Петя Зосимович - он вёз 2 мешка овса в деревню, где находилась санчасть. Поднять, потерявшего много крови, лётчика наверх мальчонка не сумел - не хватило сил. Пришлось ему ехать за подмогой...

Потом Любимова доставили в севастопольский госпиталь. Ранение оказалось серьёзным. Перед отправкой в тыл я побывал у Ивана Степановича. Капитан передал мне свой шлем и планшет, сказав: "Сохрани !   Я ещё вернусь !". Однако надежды, что он будет снова летать, было мало.

...В конце октября 1941 года положение на фронте ещё больше осложнилось. Противник прорвал Ишуньские позиции и захватил весь степной Крым с отличной аэродромной сетью. 30 октября началась героическая оборона Севастополя. У нас осталось всего 82 самолёта и 2 грунтовых аэродрома, точнее, 2 посадочные площадки: одна на окраине Севастополя - Куликово поле, другая - на мысу Херсонес.

Остатки нашей эскадрильи вошли в состав 8-го истребительного авиаполка. В канун нового 1942 года Красная Армия отбила наступление противника на Севастополь, и в январе - марте удалось потеснить врага на рубеж, с которого он начал готовить второе наступление. Я написал об этом в госпиталь Любимову. Он сообщил, что поправляется, учится ходить и надеется скоро вернуться...

К середине июня противник стиснул кольцо вокруг Севастополя. Теперь линия фронта проходила в 8 километрах от аэродрома. Наши истребители взлетали на виду у неприятеля, часто под артиллерийским обстрелом.

В конце июня линия фронта настолько приблизилась к аэродрому, что по лётчикам уже стали стрелять немецкие снайперы из винтовок с оптическим прицелом. В таких условиях последние самолёты нашего полка покинули Херсонес и перебазировались на Северный Кавказ. Как - то, я получил приказ командира полка срочно явиться в штаб. Войдя в помещение, я не сразу обратил внимание на офицера с тростью в руке. А он вдруг повернулся ко мне лицом, подошёл, слегка припадая на левую ногу:

- Ну вот мы и встретились, Павел !

- Иван Степанович ! - изумился я. - Снова к нам ?

- А как же !   Я обещал вернуться - и вернулся !..

Все в полку были, конечно же, рады возвращению Любимова. Пришёл он не на штабную работу, а чтобы снова летать..."

Гвардии подполковник И. С. Любимов благодарит техника за сконструированные им ручные тормоза и управление на американском истребителе "Аэрокобра".  Июль 1943 года.

В родную часть он вернулся с орденом Ленина на груди, полученным за крымские бои, и протезами вместо ног. Но как управлять самолётом с протезом ?   Не так - то легко и здоровому лётчику после большого перерыва получить допуск на боевой вылет. Иван Степанович не жалел себя. Он добился того, что стал ежедневно ходить пешком не менее 10 километров. На ночь присыпал стрептоцидом стёртую в кровь тонкую кожицу едва зарубцевавшейся раны. Вскоре начал заново осваивать велосипед. Не раз подводил его протез, срываясь с педалей. Но, поднявшись с земли, Любимов снова садился за руль. В конце концов он научился управлять велосипедом достаточно хорошо. Это был первый шаг к возвращению в небо.

Следующий экзамен - полёт на учебном самолёте. Любимов также успешно его выдержал. Сначала с инструктором, а затем и самостоятельно. И вот настал день, когда он сел за штурвал боевого истребителя. Это было в июле 1942 года. Злость, желание отомстить своим врагам превозмогали боль, когда он накручивал километры на велосипеде. Ещё спасибо механикам полевой мастерской - педали управления в истребителе они приспособили "под Любимова".

После долгого перерыва он вновь начал летать, продолжив счёт своих воздушных побед.

Вскоре Любимов был назначен командиром 32-го истребительного авиаполка. Работы и него на земле прибавилось, но его истребитель не застаивался в капонире. После возвращения из госпиталя, он уничтожил в воздушных боях ещё 4 вражеских самолёта. Один из них - на глазах всего наземного состава полка, над Геленжиком. О своих встречах с Любимовым вспоминает Герой Советского Союза генерал - майор авиации К. Д. Денисов:

"Сколько раз я смотрел в глаза этому доброму по натуре, но исключительно мужественному воину и всегда поражался его храбрости и беззаветной преданности Родине. Бывало, прихрамывая, с палочкой в руке подходил он к самолёту. Наденет парашют, палочку оставит технику и - в воздух. Бесполезным занятием были попытки уговорить его не летать. Он со своими Гвардейцами участвовал в воздушных сражениях на Кубани, над Новороссийском. В исключительно трудном поединке завалил Ме-109 с намалёванным на борту ягуаром, ненавистным ему зверем ещё по воздушным боям под Перекопом.

По прибытии из госпиталя, Любимов был отправлен в Абашу, где находился на переформировании 32-й авиаполк. Там он убедил врачей, что может летать, и добился назначения штурманом этой части, которой командовал подполковник Н. З. Павлов - авторитетный руководитель и прекрасный воздушный боец. Погибнет он позже, под Туапсе, но ещё при нём Любимов успеет сделать более 10 боевых вылетов. Он же и заменит своего павшего командира..."

В сентябре 1942 года Иван Любимов был назначен командиром 32-го авиаполка, а в мае 1943 года полк стал 11-м Гвардейским. Много замечательных воздушных бойцов воспитал за это время Иван Степанович. И при каждой возможности выходил в воздух сам...

22 сентября 1943 года эскадрилья Пе-2 40-го бомбардировочного авиаполка под прикрытием 12 истребителей 11-го ГвИАП вылетела на бомбоудар по плавсредствам в порту Тамань. Девятку пикировщиков вёл комэск капитан А. К. Кондрашин, группу истребителей - сам командир 11-го Гвардейского полка подполковник Иван Степанович Любимов. Истребители рассредоточились по высоте в группах непосредственного прикрытия и ударной; группы возглавляли прославленные мастера воздушного боя Дмитрий Стариков, Владимир Снесарев, Владимир Наржимский.

Лётчики - Гвардейцы беззаветно любили своего командира. Любимов был им примером во всем. И в первую очередь в том, чего больше всего не хватало им, молодым и горячим. "Нельзя увлекаться боем до безрассудства, - наставлял их Иван Степанович. - Лётчик должен всё видеть, всё понимать, до конца сохранять ясную голову".

Сами по себе слова значат не много. Важно, кто говорит. А говорил человек, каждый боевой вылет которого являлся подвигом. И не было ни одного из его подчинённых, кто бы не слышал о его славных делах, не рассказывал бы о них с восторгом и восхищением.

При подходе пикировщиков к цели группа была встречена четвёркой Mе-109. За ними вдали "паслись" FW-190. Пара "Мессеров" пошла в атаку на левое звено Пе-2. Снесарев кинулся на выручку, открыл заградительный огонь. "Мессеры" отвернули. Им на смену пришла вторая пара. Снесарев спикировал на ведущего, ударил из пушки. "Мессершмитт" вспыхнул и завертелся, падая...

Яростно забили зенитки противника. Комэск Кондрашин перевёл машину в почти отвесное пикирование, вслед ему заскользили его боевые друзья. Удар был разящим. В порту полыхнули взрывы: часть барж была нагружена горючим. Один из пикировщиков получил повреждения, к нему устремилась пара "Фоккеров". Навстречу - Любимов и Наржимский. Первым успел Любимов, который, сблизившись с ведущим до предела, ударил из всего бортового оружия. "Фоккер" взорвался. Наржимский круто взмыл вверх, нацелился и тремя очередями зажёг второй.

Появилось ещё 4 "Фоккера". Бросились на тот же подбитый Пе-2, он уже снизился до 500 метров. Стариков и Тащиев бросили машины в пике. Перехватили атаку немцев в самый последний момент. Меткой пушечной очередью с ходу Дмитрий Стариков буквально развалил один из "Фоккеров".

Итогом этого блестящего боя было 3 сбитых FW-190 и 1 Mе-109. Все наши пикировщики и истребители благополучно вернулись на свой аэродром.

В октябре 1943 года Гвардии подполковник И. С. Любимов принял командование 4-й авиационной дивизией, а 22 января 1944 года удостоился звания Героя Советского Союза. К этому времени линия фронта вновь подошла к Крыму. Полки перебазировались севернее и приняли участие в боевых вылетах на Керчь, Феодосию, а затем и на Севастополь...

В боях за освобождение Крыма весной 1944 года И. С. Любимов проявил высокое лётное мастерство и подлинное бесстрашие. На его боевом счету было 10 воздушных побед, одержанных лично и в группе с товарищами. За это время он вырос от рядового лётчика - истребителя, командира эскадрильи до Генерала, командира дивизии.

После окончания войны Иван Степанович продолжил службу в авиации Военно - Морского Флота. Преподавая в академии, он передавал своё мастерство и опыт пилотам младшего поколения.

Список всех известных побед Гвардии подполковника И. С. Любимова:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов".  Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)

№ п / п	Д а т а	Сбитые самолёты	Место воздушного боя (одержанной победы)	Свои самолёты
1	31.08.1941 г.	1  Не-111	ВМБ Севастополь	И-16, Як-1, "Аэрокобра".
2	08.09.1941 г.	1  Ме-109	Бориславль
3	20.09.1941 г.	1  Ме-109	аэродром Тагайлы
4	30.09.1941 г.	1  Ме-109  (в паре - 1 / 2)	Перекоп
5	02.10.1941 г.	1  Ме-109	Перекоп
6	30.06.1943 г.	1  Ме-109  (в паре - 1 / 2)	Эриванская
7	25.08.1943 г.	1  Ме-110	Мысхако
8	22.09.1943 г.	1  FW-190	мыс Железный Рог
Всего сбитых самолётов - 6 + 2;  боевых вылетов - 109;   воздушных боёв - 21.

*     *     *

"Ягуар" не вернётся на базу...

...Техник любимовской "Аэрокобры" озабоченно отозвал в сторону приятеля:

- Не зняю, что и делать !   Командир сам решил идти сегодня в бой.

- Это же сумасшествие. Его собьют. У него же такой длительный перерыв в боевой работе. Да и ноги...

- Сам знаю. Но он приказал готовить машину к боевому вылету...

- Может быть, сообщить кому - нибудь из начальства ?

- Ты с ума сошёл !   После такого он отчислит меня из полка.

- Ребята, а вы в общем - то неправы, - вмешался в разговор подошедший моторист. - Ведь Любимов - лётчик. Он не может не летать. И потом, ему очень нужно снова поверить в свои силы...

Вероятно, моторист в чём - то глубоко важном был прав, потому что после того, как весть о решении Любимова самому идти в бой быстро распространилась по аэродрому, его никто не решился отговаривать: ни техник, ни начальник штаба, ни комиссар полка.

Волновались ли они ?   Да !   Но есть высшее на земле право: чувствовать себя в строю. Быть бойцом !   И где - то в глубине души каждый из них чувствовал: отнять у Любимова это право нельзя.

Не такой он человек, чтобы согласиться на уговоры...

Да, признаться, все они тогда с удивлённым восхищением поглядывали на командирскую "Аэрокобру", втайне полагая, что на месте Любимова каждый из них поступил бы точно таким же образом.

Настораживало несколько другое: Любимов не успел ещё по - настоящему освоить эту машину. Как бы то ни было, но с первым тревожным ударом боевого колокола "Аэрокобра" Любимова ушла в воздух. Прикрывал командира Гвардии капитан Николай Кисляк.

Дойдя до Архипо - Осиновки на бреющем, лётчики набрали высоту. И как раз вовремя: со стороны Голубой бухты к аэродрому стремительно приближались 2 многоцелевых самолёта Ме-110. Вероятно, противник был уверен, что обеспечил себе скрытность подхода. К тому же такая уверенность подогревалась воспоминаниями о недавнем бое, когда немцам удалось подбить над аэродромом две наши машины, а Любимову и его орлам пришлось выслушать далеко не ласкающие слух размышления комдива Токарева.

...В наушниках прозвучала отборная немецкая ругань: противник не ожидал лобовой атаки и был к ней явно не готов. Но нужно отдать ему должное: немцы не растерялись и приняли бой.

В лобовой атаке побеждает тот, у кого крепче нервы. Стоит немного отвернуть - и твой самолёт разнесут пушечные очереди. Промедлишь с выходом из атаки - столкнёшься с противником и грудой дымящихся обломков рухнешь на землю...

Цветные ленты очередей потянулись к кабине Любимова, но он, решив идти до конца, не сворачивал с курса, выжидая момента для удара. Пальцы привычно лежали на гашетке. Ещё секунда, вторая и... немец не выдержал, отвернул. И в то же мгновение Любимов влепил в него яростную, короткую очередь.

Немец, свалив самолёт в пике, уходил под прикрытием своего напарника. Любимов бросился вслед. 6000 метров... 5500... 5000... 4500... Стрелка высотомера торопливо бежала вниз по шкале.

"Что за чёрт !   Так с этим фрицем и сам отправишься к праотцам !", - подумал Любимов.

4000... Видя, что "Кобры" его настигают, немец боевым разворотом бросил машину вверх, и Любимов увидел зверя - ягуара - на борту Ме-110. Подумал: "Ас... Тем лучше, есть возможность попробовать силы".

И снова начался бой. Очередь, вторая... Чёрный дым струйкой рванулся от мотора Ме-110, жёлтое пламя побежало к чёрному кресту на плоскости. И в то же мгновение Любимов потерял противника: немец вошёл в густую облачность.

Неужели упустил ?   Любимов пробил облака вверх, встал в вираж. Никого. Прошёл почти над самой землёй, снова круто взял вверх и тут увидел пару Ме-110. Бросившись на них, открыл огонь. Раскалённые стволы пушек и пулемётов его "Аэрокобры" выбрасывали всё новые смертоносные трассы...

"Что я делаю ! - мысль обожгла мозг лётчика. - Так и боезапас скоро кончится. Нужно бить наверняка !"

Немец снова бросил машину в пике. "Уйдёт !   Только доберётся до облаков и уйдёт !" - думал Любимов. Впрочем, уйдёт ли ?   Дым над плоскостью Ме-110 становился всё гуще. Последняя очередь из пушек... Горы долго передавали друг другу раскатистое эхо взрыва...

*   *   *

А на аэродроме был переполох. Связь с командиром полка была потеряна уже несколько минут назад.

- "Ястребы !", "Ястребы !", Я - "Волга". Отзовитесь !..

Эфир по - прежнему молчал...

- "Ястребы !", "Ястребы !.."

Наконец ответил Кисляк:

- Вас слышу. Как слышите меня ?

- Слышу хорошо. Потеряна связь с "Ястребом-10"...

В наушниках послышался треск и вслед за ним голос Любимова:

- Я "Ястреб-10". У нас всё нормально, а "Мессер" приказал долго жить. Идём домой...

Так Иван Степанович Любимов вновь обрёл крылья, встал в строй воздушных бойцов и продолжил счёт своих воздушных побед. Впереди его ждали новые бои...

(Из книги воспоминаний Героя Советского Союза М. В. Авдеева - "У самого Чёрного моря".)