Чечелашвили Отари Григорьевич

В конце 1942 года лётчик Иван Тимохович на какое-то время оставил фронтовое небо Кавказа и убыл в глубокий тыл на краткосрочные курсы штурманов. Там он познакомился с лётчиком - инструктором Отарием Чечелашвили, молодым, подтянутым офицером. Они подружились. Фронтовику казалось, что его новый товарищ несколько щеголеват, любит рисоваться. Однажды Чечелашвили признался Тимоховичу:

- Скажу тебе, Вано, наскучило мне в тылу. На фронт мне пора, а начальство одно и то же: "Ты нужен здесь..."

Иван подумал, что Отарий лукавит, и без обиняков ответил ему:

- Это, брат, разговоры. Видать, так ты просился.

- Ну-ну, дружище, ты не очень-то, - вспылил Отарий. - Зачем так нехорошо говоришь ?   Вот увидишь - возьму и прилечу к тебе в полк.

- Рад буду.

Сборы закончились, и Тимохович уехал в свою часть. Боевые будни вытеснили из его памяти недавние встречи в тылу.

...На прифронтовом аэродроме шумно. В небе и на земле сплошной гул. Одни машины взлетали, другие садились. Над ними патрулировали истребители. Штурмана полка окликнули:

- Пополнение прибыло. Там один настойчиво просит вас...

"Кто бы это ?" - подумал Тимохович и повернул к штабу полка. В это же время к нему навстречу быстрой походкой спешил худощавый Младший лейтенант с тоненькими чёрными усиками. Сапоги на нём блестели, словно отполированные. Друзья обнялись.

- Не думал, брат, что ты тогда серьёзно: "Возьму и прилечу", - улыбался Тимохович, крепко пожимая руку Отария.

- Вижу, Ваня, плохо меня знаешь.

Прибывшее пополнение не засиделось на земле. Сразу же после изучения района действий начались тренировочные полёты. Чечелашвили быстрее других вошёл в строй. У него проявились незаурядные качества лётчика - штурмовика: смелость, решительность, быстрая реакция и ориентировка в боевой обстановке. Штурман был доволен успехами Отария и всё же однажды по-дружески заметил:

- Летаешь бесшабашно, надо быть осмотрительней...

- Это обо мне так говоришь ! - взорвался Чечелашвили. - На задание иду без малейшего страха, прорываюсь сквозь сплошной зенитный огонь.

- А маневра у тебя нет, - хладнокровно убеждал его Тимохович. - Посуди сам: в пылу боя ты резко берёшь ручку на себя, потом от себя. Разбалтываешь машину, летишь по прямой, а маневра нет. Оттого "Ил" твой приходит с задания весь в дырах.

- А разве другие без дыр возвращаются ! - недоумевал лётчик.

- Твоему больше всех достается.

Отарий сощурил свои чёрные колючие глаза, задумался. Штурман взял его под руку, предложил:

- Давай завтра полетим вместе.

- Вот за это спасибо.

Тимохович доложил командиру полка о цели этого полёта. Тот дал добро. Предстояла трудная задача: 4 - 6 заходами нанести удар в районе Крымской по высоте 114,1, сильно защищённой зенитным огнём и истребителями противника. Ведущий Тимохович знал, что такое количество заходов требует от лётчика высокой тактической грамотности, большого физического и нервного напряжения.

С приближением группы "Илов" к высоте вражеские зенитки открыли огонь. Первый залп разрывов был выше и правее штурмовиков. Тимохович ждал этого момента. Он знал, что по первым разрывам лучше всего определить, как строить маневр в воздухе, чтобы успешнее ударить по цели и подавить зенитный огонь. Оценив обстановку, опытный лётчик повёл четвёрку с севера на юг, а 5-й и 6-й машинам приказал атаковать зенитные установки, находившиеся в лощине, в стороне от цели.

Началась интенсивная обработка артиллерийских позиций. Первый заход прошёл удачно. Ведущий собрал группу для очередного удара. По-прежнему рядом с ним машина Чечелашвили.

- Атакуем... - послышался в наушниках решительный голос Тимоховича.

Фашистские зенитки несколько ослабили огонь, но при выходе четвёрки из очередной атаки вокруг неё начали рваться снаряды, их трассы тянулись от другой зенитной батареи. Ведущий сделал противозенитный маневр в сторону от цели. Набрал высоту и снова повёл группу на штурмовку артиллерийских позиций. После 4-го захода, когда боеприпасы были на исходе, ведущий передал по радио: "Всем выйти из боя !"   Темпераментный Чечелашвили готов был крикнуть: "Зачем, командир, давай ещё разок..."   Но приказ есть приказ.

Во время полёта от цели Иван Тимохович хотел было спросить шедшего рядом с ним Отария о впечатлениях, но не посмел нарушить радиодисциплину: на установленной волне работали другие самолёты и наземные станции наведения. Шестёрка благополучно вернулась на аэродром. Оглянулся Тимохович - к нему стремглав бежит запыхавшийся Чечелашвили, весь красный, вспотевший.

- Что случилось ? - недоумевая, спросил Тимохович.

- Спасибо тебе, Ваня. Хороший урок получил. Урок, как маневрировать в бою.

На войне всякое бывает. И однажды Иван и Отарий чуть не поссорились. Случилось это в совместном полёте. Тимохович был ведущим. Во время штурмовки оба "Ила" попали в переплет. У самого ведущего были разбиты радиопередатчик, рули поворота и высоты, тяга левого элерона. Осмотрелся он - не видит Отария, а терять времени нельзя, надо быстрее добраться домой, спасти раненого воздушного стрелка. Тимохович с огорчением доложил командиру полка, что во время выхода из боя потерял Чечелашвили и не знает, что с ним случилось.

- Не сокрушайтесь, Иван Антонович, вы правильно поступили: на плохо управляемом "Иле" доставили раненого товарища.

И вдруг без стука в землянку влетел Отарий. На лице Тимоховича засияла радость. Он кинулся обнять друга, но тот свирепо посмотрел на него и со свойственной ему горячностью стал докладывать командиру полка:

- Не ожидал от него такого предательства. Во время боя он исчез, бросил... "Мессеры" словили меня, подбили...

Тимоховичу горько было выслушивать незаслуженные упреки. Он вышел из землянки, хорошо понимая состояние товарища, его характер.

Командир полка угомонил запальчивого лётчика:

- Успокойся, Отарий. Иван раньше тебя в беду попал. Он искал тебя, но вынужден был уйти, чтобы спасти раненого товарища.

Чечелашвили вмиг толкнул дверь, выскочил из землянки и кинулся к Тимоховичу:

- Прости меня, брат, если можешь. Зря тебя обидел. - И обнял Ивана, как тогда, во время первой встречи на аэродроме.

- Я на тебя, мой горячий друг, не обижаюсь: так вышло. - И они снова обнялись.

Так закончился этот инцидент. К счастью, подобного в их боевой жизни больше не было. Верили друг в друга, летали крыло в крыло и штурмовали врага в небе Краснодара и Крымска, Темрюка и Новороссийска, Тамани, Керчи...

Чечелашвили стал признанным мастером штурмовых ударов, опытным командиром, ведущим групп. Полтора года сражался он в 502-м штурмовом. Полк стал ему родным домом. Здесь на его груди заблестели первые боевые ордена. Весной 1944 года друзья расстались. Отария перевели в 141-й Гвардейский штурмовой авиаполк, повысили в должности. На 1-м и 2-м Украинских фронтах Гвардии капитан О. Г. Чечелашвили сражался с возросшим мастерством. И в награду - новые ордена. Он всегда помнил добрые наставления, полученные в Таманском полку.

Опыт, приобретённый им в небе Кубани, пригодился ему в боях за Кишинёв и Львов, на Висле и Одере, за города и села братской Польши, в завершающей битве по разгрому врага в Берлине.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 Июня 1945 года Капитану Отарию Григорьевичу Чечелашвили было присвоено звание Героя Советского Союза. Он совершил свыше 220 боевых вылетов, 96 раз водил группы от 4 до 24 самолётов, участвовал в 43 воздушных боях с вражескими самолётами, лично сбил 2 Ме-109, 2 FW-190 и один Ju-88. Значительный урон нанёс врагу и на земле - уничтожил и вывел из строя 34 танка, 279 автомашин с войсками и грузами, 18 зенитных батарей, 49 вагонов, несколько переправ, складов, барж и сотни гитлеровцев.

В реляции на присвоение ему звания Героя говорится так:

"...Бесстрашный лётчик - штурмовик в каждом боевом вылете проявляет образцы мужества и героизма, наносит тяжёлый урон живой силе и технике врага. Ему поручают самые сложные и важные задания..."

Когда однополчане - Таманцы собираются в Краснодаре и других местах, где в годы войны базировался 502-й штурмовой авиаполк, председатель совета ветеранов полка Иван Антонович Тимохович, рассказывая о героическом прошлом родной части и её лётчиков, непременно вспоминает старого друга:

- Никогда не забуду темпераментного Отария Чечелашвили. Кажется, вот-вот Отарий снова быстрыми шагами подойдёт и горячей скороговоркой скажет: "Спасибо, брат Вано, за науку и дружбу !"