Кузнецов Георгий Андреевич

Родился 3 июля 1923 года в городе Шахты Ростовской области в семье служащего. Жил в городе Нальчик (ныне Кабардино-Балкарской Республики). С 1941 года в Красной Армии, в 1942 году окончил 19-ю военную авиационную школу пилотов. После выпуска направлен в 1-й запасной авиационный полк, который вскоре был переформирован в Военно-Морское авиационное училище. Продолжив учёбу в этом училище, в 1943 году оканчивает его.

С сентября 1943 года на фронтах Великой Отечественной войны. Служил в составе 8-го Гвардейского штурмового авиационного полка (11-я штурмовая авиационная дивизия, ВВС Черноморского флота), активно участвуя в боевых действиях за освобождение Крыма; выполнял боевые задачи по защите наших морских сообщений и поддержке советских войск на Керченском плацдарме. К лету 1944 года совершил 66 боевых вылетов, участвовал в Крымской наступательной операции и освобождении города и порта Феодосия. С июня 1944 года - в составе ВВС Краснознамённого Балтийского флота.

К октябрю 1944 года заместитель командира эскадрильи 8-го Гвардейского штурмового авиационного полка (11-я штурмовая авиационная дивизия, ВВС Балтийского флота) Гвардии старший лейтенант Г. А. Кузнецов совершил 101 боевой вылет. Уничтожил 15 вражеских кораблей. На его боевом счету, также уничтоженные орудия, танки, железнодорожные вагоны, автомашины, склады, 1 самолёт и много живой силы противника. 6 марта 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего за годы войны Гвардии капитан Г. А. Кузнецовов, пройдя путь от рядового пилота до камандира эскадрильи, совершил 122 успешных боевых вылета. Штурмовыми ударами нанёс врагу большой урон в живой силе и технике. В воздушных боях лично сбил истребитель противника FW-190 (ещё один гидросамолёт BV-138 уничтожил на воде).

После войны продолжал службу в авиации ВМФ. В 1950 году окончил Военно-Воздушную академию, и был назначен старшим офицером оперативного управления штаба авиации ВМФ, а позднее - старшим инспектором-лётчиком управления военно-морскими авиационными учебными заведениями авиации ВМФ. Командовал 30-м отдельным Краснознамённым Севастопольским разведывательным авиационным полком ВВС Черноморского флота. После этого - заместитель командира 57-й Краснознамённой Смоленской авиационной дивизии ВВС КБФ. В 1959 году окончил Военную академию Генерального штаба, назначен заместителем командующего ВВС Северного флота. Позже командующим ВВС Краснознамённого Северного флота, служил в Центральном аппарате: начальник штаба, командующий авиацией Военно-Морского Флота СССР. С 1988 года генерал-полковник авиации Г. А. Кузнецов - в запасе, а затем в отставке. Жил в Москве. Умер 8 января 2008 года, похоронен на Троекуровском кладбище.

Награждён орденами Ленина (дважды), Октябрьской Революции, Красного Знамени (шесть), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды (дважды), "За службу Родине в Вооружённых Силах СССР" 3-й степени; медалями.

В конце мая 1944 года 8-й Гвардейский штурмовой авиаполк перебазировался на Балтику. Этот полк отличился в боях за освобождение Крыма, получив там почётное наименование "Феодосийский". После небольшой остановки в Ленинграде лётчиков-черноморцев перевели ближе к линии фронта. Недели две ушло на изучение района предстоящих боевых действий.

Немецкие войска чувствовали себя на Балтике увереннее, чем на Чёрном море. У противника здесь было гораздо больше боевых кораблей, а в Эстонии довольно прочно сидела сильная сухопутная группировка, закрепившись на оборонительном рубеже по реке Нарве. Авиация же Балтийского флота действовала ещё в стеснённых условиях. Значительная часть побережья Финского залива по-прежнему находилась не в наших руках. На одном берегу стояли немецкие, на другом - финские войска. Относительно безопасны были лишь "коридоры" на середине залива. Но там в любой момент могли появиться вражеские истребители.

Первые боевые вылеты Феодосийского авиаполка на Балтике ничем не отличались от прежних. Штурмовиков посылали на уничтожение артиллерийских батарей, живой силы и плавсредств в районе Выборга. Но когда черноморских лётчиков направили в район Нарвского залива, противник сумел их озадачить. Немецкое командование как огня боялось здесь высадки советского морского десанта. Поэтому вдоль северного побережья Эстонии постоянно курсировал дозор - отряд военно-морских сил. Судя по фотографиям, сделанным с воздуха, во вражеском отряде насчитывалось 15-16 вымпелов. Боевой порядок дозора - ордер - состоял из небольших маневренных кораблей: сторожевиков, катеров, тральщиков, быстроходных десантных барж.

Знакомство штурмовиков Феодосийского полка с вражеским ордером состоялось в середине июня. И сразу лётчики почувствовали, что противник умело организовал противовоздушную оборону своих кораблей. Они курсировали в двух-, а иногда и трёхкильватерной колонне, что позволяло им встречать пикирующие самолёты плотным заградительным огнём. По "Илам" стреляли не только с палуб, но и с берега. На подмогу фашистским морякам вскоре являлись и "Фоккеры" - они дежурили на аэродроме поблизости. Нашим штурмовикам удалось лишь повредить один тральщик и одну десантную баржу. Но и эти повреждённые корабли, как свидетельствовала аэрофотосъемка, на следующий день снова оказались в строю.

Вообще у этого противодесантного дозора была дурная слава. В первой половине 1944 года только штурмовики нанесли по нему более 40 ударов. Бомбили ордер и пикировщики знаменитого балтийского аса Василия Ивановича Ракова, ставшего впоследствии дважды Героем Советского Союза. Но фашистские корабли как заколдованные продолжали курсировать в неизменном составе. Для наблюдения за результатами штурмовых ударов по ордеру стали посылать специально выделенные экипажи. Наблюдатели неоднократно отмечали попадание бомб в цель и в подтверждение привозили фотографии, на которых видны были горящие и тонущие корабли. Но воздушная разведка, производимая вскоре после налёта, никаких потерь у противника не обнаруживала.

Чтобы покончить с "заколдованным" ордером, начальник штаба ВВС Балтийского флота Александр Михайлович Шугинин разработал крупномасштабную воздушную операцию. Для участия в ней привлекалось сразу 4 штурмовых авиаполка, в том числе и 8-й Гвардейский Феодосийский, которым командовал подполковник Николай Васильевич Челноков. Он уже воевал на Балтике в начале войны и удостоился здесь звания Героя Советского Союза.

У командира полка был дар мгновенно рождающейся и мгновенно переходящей в действие тактической мысли. Это помогало ему в критические моменты опережать врага. В боях за освобождение Севастополя Челноков впервые успешно применил новый для штурмовой авиации метод уничтожения морских целей: его Ил-2 пикировал на фашистские корабли и сбрасывал бомбы с высоты всего 150 - 200 метров. Вскоре командир научил этому и молодых лётчиков. В реаультате более 50 кораблей противника ушло на дно Чёрного моря.

На Балтике штурмовики ещё не применяли новый метод бомбометания, и на полк Челнокова возлагались особые надежды. Но Николаю Васильевичу была присуща и неторопливая обстоятельность, когда дело касалось подготовки лётного состава к выполнению трудной задачи. Прежде всего командир Феодосийского полка приказал воспроизвести "заколдованный" ордер по фотоснимкам на местности около аэродрома. Корабли обозначались фургонами, прицепами, масло- и бензозаправщиками. Мелом была просыпана черта - маршрут полёта. Другой чертой отмечались контуры побережья Нарвского залива. Все детали операции штурмовые экипажи вначале тщательно отработали на земле. Лётчики "в боевых порядках" прошли по намеченному маршруту, совершили "маневр" перед заходом на ордер. Каждая шестёрка самолётов выстроилась в пеленг, каждый экипаж мысленно спикировал вслед за ведущим на свою цель. Точно так же, на земле, были отрепетированы и вывод самолёта над водой после нанесения штурмового удара, догон ведущего и сбор в группу.

Каждую шестёрку Ил-2 прикрывали 2 пары "Яков". Истребители должны были пристраиваться к штурмовикам на маршруте и "стричь ножницы" сверху и снизу "Илов", защищая их от возможного нападения самолётов противника. Во время захода на цель "Яки" отставали, а затем выскакивали вперёд, страхуя выход Ил-2 из атаки.

После изучения порядка нанесения удара и всех тонкостей взаимодействия Челноков дважды поднимал Феодосийский полк в воздух, чтобы практически усвоить задуманный план операции. Последняя "репетиция" была максимально приближена к боевым условиям. Ордер воспроизводился точно таким, каким его засняли накануне разведчики. Единственное, что нельзя было в точности повторить, так это мощный заградительный огонь противника. Но и в его отсутствие непросто удавалось экипажам согласованно наращивать силу штурмовых ударов.

В завершающую часть подготовки к налёту Николай Васильевич Челноков внёс некоторые коррективы. Но в целом результаты последнего тренировочного полёта одобрил нарком ВМФ адмирал Николай Герасимович Кузнецов. Он сам наблюдал за действиями лётчиков вместе с командующим Балтийским флотом адмиралом В. Ф. Трибуцем.

31 июля 1944 года командир Феодосийского полка повёл экипажи Ил-2 на штурмовку фашистских кораблей в Нарвском заливе. Ведомым Челнокова и его заместителем в первой шестёрке самолётов был старший лейтенант Георгий Кузнецов. Командир не раз уже летал в паре с ним на Чёрном море, ласково называя молодого лётчика Кузнечиком.

Штурмовки старались держаться мористее, чтобы не дать противнику заранее раскрыть замысел предстоящей операции. Челноков даже удалился от ордера немного на запад, а затем развернулся на 180 градусов и направился к цели. Фашистские корабли находились в районе порта Кунда. Атаку командир спланировал так, чтобы выходить из неё в море, а не к берегу, где всё пространство между Нарвой и Кундой было насыщено вражеской зенитной артиллерией.

В шестёрках Ил-2 основную ударную силу составляли ведущий и его заместитель, следовавший чуть сзади и правее. Обычно они вдвоем атаковали корабли с малых высот, а остальные экипажи подавляли зенитный огонь. Тем самым рассеивалось внимание противника - он не знал, куда в первую очередь стрелять. Готовясь к атаке, Челноков начал противозенитный маневр. "Иду на СКР!" - передал он по радио своему заместителю и с левым разворотом перешёл в пикирование на ближайший сторожевой корабль.

Первая группа Ил-2 вышла на ордер со стороны солнца, которое уже клонилось к западу. Это затрудняло противнику отражение налёта. Навстречу "Илам" полетели трассы зенитных снарядов. Со сторожевика по командиру полка стреляли неточно, а вот с соседнего катера били гораздо вернее. Старший лейтенант Кузнецов выбрал для атаки эту цель: в его обязанности входило прикрывать ведущего от зенитного огня. Бомбы, сброшенные Челноковым, попали в сторожевой корабль. Кузнецову также удалось поразить свою цель. Но при выходе из атаки молодой лётчик услышал хлопок в моторе...

На любом корабле, входившем в ордер, было больше огня, чем на Ил-2, вооружённом только 2 пулемётами и 2 пушками. Причём по пикирующему штурмовику стреляла средне- и малокалиберная артиллерия сразу нескольких кораблей. Опаснее всего был огонь "эрликонов". Правда, эти автоматические пушки не пробивали лобовую броню Ил-2 - она надёжно защищала лётчика во время атаки. Но малокалиберные снаряды могли причинить неприятности при выходе из неё. Один такой снаряд и достался ведомому Челнокова, когда тот начал вслед за своим командиром набирать высоту.

Первым заметил опасность воздушный стрелок Иван Стрижак, сидевший в задней кабине, спиной к лётчику. Он доложил Кузнецову по переговорному устройству, что по фюзеляжу течёт масло. Старший лейтенант взглянул на приборы. Они показывали, что давление масла падает, а температура растёт. Стало ясно: пробит маслорадиатор! Мотор быстро перегревался, его в любой момент могло заклинить. Узнав о случившемся, командир полка спокойно передал по радио своему ведомому: "Понял! Садись и жди помощь, Кузнечик!" А сам с тревогой посмотрел вниз.

Подбитый штурмовик быстро терял высоту. Приводняться Георгию Кузнецову ни разу не приходилось. А прыгать с парашютом было бесполезно - он не успевал раскрыться. "Лишь бы подальше оттянул от ордера!" - подумал Челноков и дал команду остальным экипажам собраться в группу. На развороте для новой атаки он ещё успел заметить, что самолёт ведомого чиркнул фюзеляжем по воде и, как глиссер, заскользил по волнам. "Сел хорошо! - оценил про себя действия молодого лётчика командир. - Успел бы только вылезти из кабины".

Ил-2 держался на воде как топор. Только в отличие от топора, прежде чем утонуть, он сначала поднимал кверху хвост, а затем погружался. В эти считанные секунды лётчик и воздушный стрелок должны были покинуть самолёт. Когда приводнившийся штурмовик потерял ход, старший сержант Иван Стрижак сразу спрыгнул с заднего сиденья в воду. А Кузнецов задержался... Перед посадкой лётчик сдвинул назад фонарь, прикрывавший сверху кабину, и поставил его на стопор. Так можно было быстрее выбраться наружу. Но при резком ударе о воду стопор срезало, и фонарь захлопнулся. Кожаная груша, с помощью которой он открывался, оказалась за бортом. Ил-2 клюнул носом и вместе с лётчиком ушёл под воду.

Уже в затопленной кабине старшему лейтенанту удалось всё же через боковые форточки оттянуть фонарь назад. Сверху хлынула вода. Она сразу вытеснила из кабины воздушную подушку, которая ещё позволяла дышать. Лётчик стал выбираться за борт и вдруг почувствовал, что его что-то удерживает в кабине. Оказывается, сгоряча он забыл про шнур, которым привязал свою кобуру к спасательной лодке, положенной на сиденье вместе с парашютом. Шнур был крепким и, как Кузнецов его ни дёргал, не обрывался. Георгий потянул шнур посильнее, и тут случилась новая беда: фонарь опять захлопнулся, прихватив и кобуру. Самолёт тем временем продолжал погружаться.

Начала сказываться глубина - Кузнецову заложило уши. Дышать уже было нечем, несколько раз пришлось глотнуть горько-солёной воды. Собрав остатки сил, он оттолкнулся всем телом от кабины и оборвал ремешки, удерживавшие кобуру на поясе. Пистолет вместе с "Илом" пошёл дальше на дно... Путь наверх был мучительно долгим. Море вытолкнуло лётчика из своей пучины, когда он уже почти потерял сознание. Всплывать ему пришлось, вероятно, с глубины около 10 метров. К счастью, Иван Стрижак уже плавал на надувной спасательной лодке. Он увидел голову своего командира и поспешил на помощь.

Спасательная лодка могла держать на воде только одного человека. Стрелок помог Кузнецову забраться в неё, а сам остался на плаву. Лётчик медленно приходил в себя. У него не было даже сил надуть свой спасательный жилет, и здесь выручил командира Иван Стрижак. Жилету полагалось автоматически наполниться воздухом при попадании в воду, но что-то там не сработало. Это обстоятельство, как ни странно, обернулось на пользу: если бы жилет надулся в затопленной кабине, Кузнецов не пролез бы с ним через полуоткрытый фонарь...

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как раздался хлопок в моторе, а на самом деле - всего несколько минут. "Илы" продолжали штурмовать пресловутый ордер, и на глазах у подбитого экипажа загорелось и затонуло несколько дозорных кораблей. Однако Кузнецов и Стрижак сами были в незавидном положении. Спасательную лодку слегка качало на волнах и относило ветром к берегу. До него было 4 километра, но там окопались фашисты. Линия же фронта проходила у Нарвы - это примерно в 100 километрах от места падения их самолёта. Помощь могла прийти только через несколько часов.

Балтийское море и в разгаре лета не бывает тёплым, температура воды в нём редко поднимается выше 16 градусов. Лётчик и стрелок начали мёрзнуть. Им приходилось время от времени грести, потому что лодка всё же медленно двигалась к берегу. Впрочем, фашистам было не до сбитого экипажа. Они не ожидали такого массированного штурмового удара с воздуха. Остатки разгромленного ордера спешно ушли из Нарвского залива и скрылись в той стороне, где находился Таллин.

"Илы", отбомбившись, улетели на свой аэродром. Стало тихо и на воде и в небе. Примерно через час появились 2 "Фокке-Вульфа". С довольно большой высоты они заметили спасательную лодку. Цвет её был броский, ярко-оранжевый, он хорошо выделялся на фоне голубого залива.

Когда фашистские истребители пошли в атаку, Кузнецов и Стрижак отплыли от лодки в разные стороны. Вражеские лётчики промахнулись. Правда, мишень у них была мелкая и трудная для поражения с воздуха - ведь размеры спасательной лодки невелики. "Фоккеры" не стали разворачиваться для повторной атаки. Когда они исчезли за горизонтом, лётчик и стрелок вернулись к лодке.

К вечеру Нарвский залив словно вымер. Ещё не кончились белые ночи, и видимость была отличная. Но ни в воде, ни в небе - никаких признаков жизни! Лишь ветер гнал к берегу барашки лёгких волн. Во всём мире, казалось, остались лишь эти двое потерпевших бедствие людей.

...Старшего лейтенанта Георгия Кузнецова и старшего сержанта Ивана Стрижака уже сбивали однажды. Это случилось в январе 1944 года во время поддержки десанта, высаженного северо-западнее Керчи. Тогда полк Челнокова ещё не был Феодосийским - его лётчики штурмовали фашистские танки и грузовики с пехотой, которые враг подтягивал к плацдарму, захваченному советскими войсками. Неожиданно появились "Мессеры". Один из них прошил пушечной очередью пикирующий штурмовик Кузнецова и пробил бензобак. Машина загорелась. Лётчик отвернул в сторону нашего плацдарма, но вынужденную посадку произвёл как раз на нейтральной полосе. К счастью, на местности не оказалось камней, а бомбы уже были сброшены на врага.

В конце пробега Ил-2 развернуло так, что одна плоскость "смотрела" к немцам, другая - к своим. Мгновенно сориентировавшись, Кузнецов откинул фонарь, разбежался и прямо с крыла перемахнул через 3 ряда колючей проволоки, ограждавшей траншеи советских десантников. Следом за ним в эту траншею скатился и Стрижак. А их самолёт через несколько минут взорвался. Лётчика и стрелка десантники переправили ночью через Керченский пролив на противоположный берег. Там Кузнецова, раненного осколками в лицо и ногу, определили в госпиталь. После перевязки Стрижак сказал: "Командир, я тебя здесь одного не оставлю!" Старший сержант устроился на ночлег на свободной койке. А утром они вместе сбежали из госпиталя в свою часть, находившуюся тогда в Анапе.

Добираться им пришлось на попутных машинах. К концу дня авиаторы были почти у цели - им оставалось лишь перейти припорошенное снегом поле. Чтобы успеть засветло, они пошли напрямик. Когда большая часть пути была пройдена, Ивана Стрижака заинтересовал вбитый в землю столбик с фанерной табличкой наверху. От этого столбика стрелок возвращался очень медленно, стараясь попадать ногами в свои же следы. Когда Кузнецов спросил, в чём дело, его товарищ с досадой махнул рукой: "Лучше б не читал!" - поле оказалось заминированным.

Последние 200 метров до проезжей дороги для обоих стали пыткой. Хорошо, что Стрижак не оставил свой парашют в горящем самолёте! Туго скрученный тюк послужил теперь в качестве трала. Старший сержант швырял его перед собой и вместе с командиром бросался на землю, каждый раз ожидая взрыва. Обошлось!..

В полку Кузнецова и Стрижака встретили, словно пришельцев "с того света". Экипажи, летавшие вместе с ними на поддержку десанта, видели, как их подбитый штурмовик сел на нейтральной полосе и вскоре взорвался. Товарищи по эскадрилье даже выпили "за упокой души" не вернувшихся с задания. А они остались целы и почти невредимы...

Поздно вечером в небе послышался далёкий гул моторов. Пара Ла-5 прошла над Нарвским заливом вдали от берега. Кузнецов и Стрижак подняли спасательную лодку над собой, чтобы сверху заметнее был её яркий оранжевый цвет. Наши истребители покружили ещё немного и улетели. А потом вдруг пронеслись низко над их головами.

Минут через 40 появился корабельный гидросамолёт КОР-1. Он приводнился недалеко от спасательной лодки, но она никак не могла приблизиться к нему. Гидросамолёт с работающим винтом сильно дрейфовал. Тогда Стрижак, сохранивший больше сил, отпустил лодку и размашисто поплыл. Ему помогли подняться в кабину. А затем из неё бросили верёвку Кузнецову. Он накрутил верёвку на руку, и его вместе с лодкой подтянули по воде к самому борту.

При взлёте КОР-1 несколько раз подскочил на волне. От этих подскоков обессилевший лётчик, лежавший на днище гидросамолёта, потерял сознание. Очнулся он, когда началась такая же тряска при посадке. Спасатели приводнились на озере вблизи штаба ВВС Балтийского флота. Их встретил начальник штаба Александр Михайлович Шугинин, которому подполковник Челноков сообщил по возвращении на базу, что его ведомый приводнился вблизи "заколдованного" ордера.

- Ну как, удалось нам расколдовать ордер? - с улыбкой спросил Шугинин. Кузнецов и Стрижак подтвердили, что на их глазах утонуло несколько фашистских кораблей, а остальные удрали в сторону Таллина.

...Гвардейский Феодосийский авиаполк вместе с другими частями ВВС Балтийского флота успешно выполнил поставленную задачу - уничтожил фашистский противодесантный дозор в Нарвском заливе. 19 августа 1944 года Гвардии подполковник Н. В. Челноков, командовавший этим полком, был удостоен второй "Золотой Звезды" Героя Советского Союза. А через полгода высшую награду нашей страны получил и его ведомый, Георгий Кузнецов.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм Гвардии старшему лейтенанту Кузнецову Георгию Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 5344).

После изгнания гитлеровцев из Эстонии выяснилось, что в портах Кунда и Таллин они держали около 200 боевых кораблей такого типа, какие составляли ордер. Более 80 из них было подбито и потоплено балтийской авиацией. Но враг пошёл на уловку, стремясь вызвать неуверенность в действиях наших лётчиков: как только погибал один корабль, его место в противодесантном дозоре занимал другой, точно такой же. Дорого обошёлся фашистам затянувшийся психологический эксперимент! Не помогли и высшие ордена рейха, которыми награждались вражеские командиры кораблей, если им трижды удавалось выходить на патрулирование. Потери от массированного налёта советских штурмовиков были столь велики, что противник отказался от игры в мнимую неуязвимость.