Молодчий Александр Игнатьевич

Родился 27 июня 1920 года в городе Луганске (Луганская область Украины). Окончил 7 классов средней школы. С 1937 года в рядах Красной Армии. В 1938 году окончил Ворошиловградскую военную авиационную школу пилотов.

С августа 1941 года на фронтах Великой Отечественной войны. Воевал в составе 420-го и 748-го (2-го Гвардейского) бомбардировочных авиационных полков.

К октябрю 1941 года заместитель командира эскадрильи 420-го бомбардировочного авиационного полка (3-я авиационная дивизия, ДБА) младший лейтенант А. И. Молодчий совершил 13 боевых вылетов, нанеся противнику большой урон, одним из первых продемонстрировал большие возможности бомбардировщика Ил-4.

22 октября 1941 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

К октябрю 1942 года заместитель командира эскадрильи 2-го Гвардейского бомбардировочного авиационного полка (3-я авиационная дивизия, АДД) Гвардии капитан А. И. Молодчий совершил 145 боевых вылетов.

31 декабря 1942 года награждён второй медалью "Золотая Звезда".

Всего совершил 311 боевых вылетов на самолётах Ер-2, Ил-4 и В-25 (в том числе 287 ночных). Участвовал во многих бомбардировках крупных военных объектов врага. При выполнении боевых заданий налетал в общей сложности 600 000 километров, в том числе около 190 000 километров - над территорией врага, сбросил свыше 200 тонн бомб на различные военные и промышленные объекты.

После войны окончил Академию Генерального штаба и служил на ответственных должностях в ВВС СССР. В 1962 году ему присвоено воинское звание "Генерал-лейтенант авиации". С 1965 года - в запасе, а затем в отставке. Жил в городе Чернигов (Украина). Умер 9 июня 2002 года.

Награждён орденами: Ленина (трижды), Красного Знамени (трижды), Александра Невского, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями, иностранным орденом.

Имя А. А. Молодчего носит стратегический ракетоносец ТУ-160, поступивший на вооружение Российских ВВС в мае 2001 года. Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза А. А. Молодчего установлен в городе Луганске. В городе Чернигове его именем названа улица, на одном из домов и на доме где он жил установлены мемориальные доски.

Александр Игнатьевич Молодчий последние годы жил в Чернигове. Сейчас, из тех, кто помоложе, помнят его не все - такая уже у нас историческая память, а в годы Великой Отечественной войны, в недавние послевоенные десятилетия, его имя знала вся страна - он был одним из самых знаменитых боевых лётчиков !

Это ж сколько ему было в 1941 году, когда разразилась война? По нынешним понятиям - чуть ли не маменькино дитя. А он к тому времени был уже крепким мужиком, командиром звена дальних бомбардировщиков - в полном объёме владел боевым применением самолёта ДБ-3, освоил технику пилотирования вслепую и умел летать ночью! И не только сам, а и как инструктор.

Правда, война для Александра Молодчего началась странно: в первый день военной напасти, вместо того, что бы подниматься в бой, полк, раздав свои самолёты по другим частям, отправился ... на переучивание. На заводском аэродроме в Воронеже скопились десятки новеньких, но ещё не доведённых до ума, дальних бомбардировщиков Ер-2. Их предстояло как можно скорее освоить и, по готовности, - на фронт. Эти машины во многом - в скорости, в дальности, в грузоподъёмности - превосходили ДБ-3, но были ещё изрядно недоиспытаны, и всякого рода технической "сырости" хранили в себе много. Даже подходящих моторов для них не нашлось, а смонтированные М-105 были слишком слабы для такой тяжёлой машины.

Но вот первая боевая задача - нанести удар по Берлину. Директиву Сталин подписал 9 августа и к исходу того же дня полк поднялся для перелёта на оперативный аэродром Пушкин, под Ленинградом. Третью эскадрилью вёл он, Молодчий - самый молодой лётчик, а те, что были постарше - и возрастом, и лётным стажем, - держались за ним плотно, чувствуя и уважая в своем лидере и лётное умение, и командирскую волю.

Под вечер 10 августа "Ермолаевы" начала взлёт на задание. Залитые по самые пробки бензином, с полными отсеками бомб - взлёт удавался не всем. Машины не то, что отрывали - буквально отдирали с кромки взлётной полосы. Потом они проседали и, случалось, снова ударяли колёсами о землю, подпрыгивали, зависали в воздухе и, пошатываясь с крыла на крыло, уходили в полёт. Но кто-то уже горел за аэродромом, кому-то "крупно повезло" - лежал в обломках.

Молодчий понимал, как труден и опасен будет отрыв, но больше всего боялся отбоя - вдруг прекратят выпуск и встреча с Берлином не состоится ?

Нет, бог милостив - белый флажок ложится вдоль полосы и снимаются все сомнения. Полный газ, ноги с тормозов и машина пошла на разбег. Он тоже подорвал её, но она просела. Шасси, попав в дренажную канаву, там и остались, а самолёт прополз на брюхе и остановился. К Молодчему подкатил командующий ВВС генерал Жигарев, похвалил молодого пилота:

- Молодец, лейтенант, вовремя убрал шасси !

Взлёт остальных самолётов был прекращён, а те немногие, кто сумел взлететь, к целям пробились не все - Берлин отбомбили всего 6 экипажей.

Когда теперь будет он снова? Но было не до Берлина. Обстановка на фронтах жуткая. Господство в воздухе прочно удерживали немцы.

Вскоре Молодчий получил новый Ер-2 и начал с дневных боевых полётов - более простых по условиям навигации и поиска цели, чем ночные, но гораздо более опасных. Объекты удара, в общем-то, не дальние - в получасе, ну от силу в двух часах лёту от линии фронта: переправы, железнодорожные узлы, мосты, аэродромы... они стояли как крепости, ощетинившись огнём защитной артиллерии, а воздух кишел истребителями. На такие цели полагалось бы выходить крупными группами на больших высотах под плотным эскортом истребителей, но куда там - дальние бомбардировщики прорывались к целям мелкими группами, а то и одиночными самолётами без какого - либо прикрытия и боевого обеспечения.

Очередная задача - разведка и удар по скоплениям немецких войск под Новгородом - досталось Александру Молодчему, вроде бы, с некоторым "удобством": на всем пути лежала предосенняя облачность, обещавшая спокойный выход на цель. Да так и случилось. Экипаж, маскируясь в ней, прошёл в назначенный район вполне благополучно. Но, чтоб провести разведку и нанести удар, пришлось выползать из облаков под их нижнюю кромку. И тут началось. Самолёт будто погрузился в "геенну огненную": и фюзеляж и крылья на глаза экипажа густо усеивались пробоинами. В свою очередь воздушные стрелки лупили из бортового оружия по вражеским огневым точкам, но что их огонь, по сравнению с тем, что хлестало с земли?

Молодчий задачу выполнил - и ценнейшие сведения добыл и крепкий удар с двух заходов нанёс по чувствительным местам противника. Но домой шёл - снова нырнув в облака - еле удерживая на руках этот, отчаянно чихающий правым мотором, насквозь продырявленный летательный аппарат. Садился на пробитые камеры, чудом не поставив самолёт на нос, а на земле все ахнули - живого места не было: из баков тёк бензин, левый киль с рулём поворота был срезан начисто.

Как же её ремонтировать сердешную? Это же заводская работа! Несколько суток бились над нею бессонные техники, пока привели корабль в лётное состояние. В те дни на прикол для ремонта стало ещё несколько машин, а 3 экипажа не вернулись с боевого задания вообще.

Цели пошли крупные - Брянск, Смоленск, Орша, Витебск... Название русских городов звучали как боевые символы. У каждого свой нрав и Молодчий на этот счёт не заблуждался. Только грани суток чередовались - то днём, то ночью. Ну зачем днём, когда идут такие потери? Ночью - подсветил себе светящимися бомбами и прицеливайся спокойно. Относительно, конечно. Но время удара диктовалось оперативной необходимостью. А такие понятия как живучесть или, там, безопасность, решающей роли, в 1941 году, не играли.

Вот очередная задача - разбомбить железнодорожный узел Унеча. И выпала она Молодчему на ясный солнечный день. Лететь в одиночку - безумие. Собрали кое-как звено. Но один самолёт, из-за неисправности, остался на земле, второй возвратился вскоре после взлёта - задымил мотор. И идёт на бой с врагом лейтенант Александр Молодчий один - одинешенек в бескрайнем небе, всем напоказ.

За линией фронта его торопливо обстреляли, но не попали. А на подходе к цели взяли в клещи Ме-109 и, явно бравируя своим превосходством над одиноким скитальцем, пытались жестами рук и маневрам принудить его к посадке, но доигрались - не заметили как бомбардировщик постепенно приблизился к Унече, подвернул к точке прицеливания и, пока истребители, опомнившись стали занимать огневую позицию, - выложил бомбы по скоплению железнодорожных составов.

Тут же, освободившись от груза и почуяв свободу, Молодчий выжал из машины всё, что мог - запредельным креном, убрав газ, буквально провалился вниз, вывел у самой земли и на бреющем, огибая лесные кроны и пригорки, ушёл от потерявших его "Мессеров". От такого маневра у штурмана и стрелков - радистов появились синяки и ушибы, но зато все были целы.

Полк таял на глаза. Количество экипажей кое - как поддерживалось за счёт остатков тех полков, что уже утратили свою боеспособность и были расформированы, а самолётов становилось всё меньше и меньше.

Молодчий, пока, держался. Но и он однажды - это было в октябре - не дотянул до своего аэродрома. После ряда ночных рейдов он снова получил дневную задачу и как всегда аккуратно справился с нею, но над целью попал под мощный зенитный огонь и изрядно нахватал осколков, а при отходе был схвачен истребителями и те повредили ему левый мотор. В той драке стрелки, всё же, сбили одного "Мессера" и трудно сказать чем бы дело кончилось, но тут подоспела наша территория и остальные повернули обратно: как и все истребители, немецкие на любили драться за линией фронта.

Второй мотор тянул на полной мощности, но не выдержал - заклинился и загорелся. Молодчий выбросил экипаж, умудрился приткнуться на фюзеляж у берега подвернувшейся речки и успел отползти от уже горевшей машины. Он потерял создание, видимо удар при приземлении был крепок. Но вскоре очнулся. Экипаж был цел и это было самое главным. Да, не всем и не всегда удавалось вернуться из боевого вылета на свой аэродром. И Молодчий не был исключением. Но не было случая, чтобы он не пробился к цели и не нанёс ей поражения.

Уже в то время он был одним из самых храбрых и умелых фронтовых лётчиков - воевал с каким-то увлекающим азартом и в боевых делах среди лётного состава стал признанным лидером.

Главной угрозой для дальних бомбардировщиков, часто выполнявших не свойственные им боевые задачи днём, оказались немецкие истребители. Вот как описывает один из своих вылетов А. И. Молодчий, единственный из пилотов Ер-2 удостоенный звания Героя Советского Союза в 1941 году:

"Мы летим плотным строем. Наш бомбардировщик зажат в тиски двумя фашистскими истребителями с крестами на крыльях и фюзеляже. Ме-109 подошли так близко, что, казалось, даже зазоров между крыльями нашего самолёта и их почти не было.

Воспользовавшись этим, я резко убрал газ, заложил крутое, недопустимое для бомбардировщика скольжение и камнем полетел к земле. Это произошло неожиданно не только для фашистских лётчиков, но и для экипажа. И главная цель была достигнута. Истребители потеряли нас. А мы перешли на бреющий полёт. И вот теперь-то, "облизывая" каждый овражек, каждый кустик, мы летели, едва не цепляя воздушными винтами землю. Благополучно прошли линию фронта, экипаж ликовал. Ещё одна наша победа! Ни одна из сброшенных нами 14 бомб не вышла за пределы железнодорожного узла".

Однако, далеко не всегда встреча с "Мессерами" заканчивалась для лётчиков Ер-2 столь удачно. 3 октября для нанесения ударов по железнодорожным узлам Новозыбков, Пироговка, Бахмач и Гомель вылетели 16 самолётов Ер-2. Бомбометание осуществлялось в светлое время суток с высоты 500 - 800 метров. Бомбардировщик лейтенанта Володина из 420-го БАП стал жертвой немецких истребителей, а Ер-2 лейтенанта Максименкова из 421-го БАП не вернулся с боевого задания.

22 октября 1941 года наиболее отличившиеся экипажи ВВС Красной Армии, в том числе пилоты и штурманы 420-го и 421-го авиаполков (имевших на вооружении самолёты Ер-2), получили боевые ордена. В числе лучших, удостоенных орденов Ленина, были названы капитан И. Ф. Галинский, лейтенанты А. А. Баленко, Н. А. Мирошников и Н. П. Тыклин. Одновременно, первую "Золотую Звезду" (№ 546) Героя Советского Союза получил заместитель командира эскадрильи младший лейтенант А. И. Молодчий, а комполка Н. И. Новодранов был награждён орденом Красного Знамени.

Он стал Героем в 21 год! Впрочем, опыт и профессиональное мастерство - это, ведь, категории качественные, а не количественные.

Ну, а полк на пороге осени совсем поредел: осталось всего 3 самолёта, из которых только один можно было "привести в чувство"! Пришлось отправляться в заволжскую даль - снова формироваться и переучиваться: на этот раз осваивать Ил-4.

Опытные лётчики, летавшие в прошлом на ДБ-3 (в том числе и Молодчий) овладели машиной быстро и помогли в том трудном деле новичкам, главным образом пришельцам из аэрофлота. В общем, к декабрю полк с комплектом боевых машин вернулся под Москву, на базовый аэродром.

Как и прежде, дальнебомбардировочную авиацию рвали на части. Командующие войсками фронтов требовали применения дальних бомбардировщиков именно в светлое время суток, с малых высот, назначая множество целей для мелких групп и одиночных самолётов. И отбиться и речи не шло - истребители тоже занимались штурмовкой. Зато немецкие истребители нападали на наши самолёты даже в темноте. Один из них подкараулил в февральскую тьму самолёт Молодчего. Вроде бы и атака была скоротечной, а дыр, гад, наделал немало. Тот "Мессер" затеял было и второй заход, да подставился и стрелки свой шанс не упустили - срезали его. Но радости было мало - потёк бензин, а до линии фронта ещё полчаса. На резервной группе баков Молодчий к своим, всё же, дотянул и, пока не заглохли моторы, перешёл на снижение, ещё не зная где сядет. Экипажу дал команду покинуть самолёт, но те уговорили командира оставить их на своих местах: раз командир остается в машине значит и с ними всё будет в порядке - верили ему абсолютно.

Лесная белая поляна была так мала, что посадка на ней представлялась просто немыслимой, но ничего лучшего вблизи не предвиделось. Как уже там Молодчий манипулировал закрылками и газом - объяснить невозможно, но он сели и машину сумел сохранить.

Когда через неделю экипаж появился на аэродроме, полк встретил его бурно, но от командира за такую рискованную посадку, как и за ту, предыдущую, досталось крепко: "Почему в безнадежной и гибельной ситуации Молодчий отказывается от применения парашюта? Побаивается, что ли ? Да нет, он не раз прыгал до войны, напрыгался и после её окончания, будучи уже командиром полка. Но в боевой обстановке он хотел, чтоб его фронтовой экипаж был твёрдо уверен, что их командир, без крайних обстоятельств, машину не покинет и никого из них под смертельную опасность никогда не подставит.

Конечно, командирское внушение штука запоминающаяся, но нечто подобное той зимней внеаэродромной посадки, в том же исполнении, произошло почти год спустя в чёрную весеннюю ночь, когда, снова, не выбросив экипажа, Молодчий сел с остановившимися моторами на "что бог послал", и только утром разглядел - да это ж ...деревенский аэродром. В общем - Молодчий был верен себе.

Уже шёл март 1942 года. К тому времени потери дальнебомбардировочной авиации вышли за грань катастрофы: из более чем 1000 боевых самолётов и экипажей - в строю оставалась едва ли одна треть, половина из которых уже не могла подняться в воздух. При такой децентрализации управления иного исхода быть не могло. Назревали перемены. Вскоре ДБА была преобразована в авиацию Дальнего действия и подчинена непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. Командующим АДД был назначен генерал Голованов (в ближайшем будущем - главный маршал авиации).

С той поры в принципах применения дальних бомбардировщиков стало многое видоизменяться: боевые действия обрели характер, в основном, ночных сосредоточенных и массированных действий по наиболее важным объектам противника, увеличилась глубина ударов, возникли новые боевые порядки. Нельзя было не заметить, как резко сократились потери боевого состава и значительно повысилась эффективность выполнения оперативных задач Ставки.

Молодчий воспринял суть этих перемен как дело давно ожидаемое (особенно по части перевода боевых действий на ночное время) и по-прежнему никому не уступил лидерства по количеству успешно выполненных боевых заданий.

Но дело не в счёте. Куда важнее был другой критерий - мера нанесённого врагу урона, в чем огромная роль, конечно же, принадлежала великолепному штурману Сергею Куликову. Умница, скромняга, человек благородной храбрости - он водил машину по ниточке, бомбы свои укладывал в цель аккуратно и всегда уходил от объекта удара с видимым результатом своего бомбардирского искусства.

Куликов был заметно старше Молодчего, да и званием повыше, но с первого дня их боевого знакомства понял - командир достался ему как в награду. Не чаял души в своем "дорогом Серёге" и Молодчий - берёг его и гордился им безмерно. К слову - прекрасны были и стрелки - радисты Панфилов и Васильев: 5 сбытых Ме-109 - это редкий счёт для экипажа бомбардировщика, на зависть многим истребителям.

Вот такой это был экипаж - слаженный, инициативный. Однажды Молодчий вызвался разбомбить мост, через который шли немецкие эшелоны в сторону Ленинграда, к базе снабжения. И мост, и рядом лежащую станцию уже не раз подвергали бомбёжке, но немцы их быстро восстанавливали и всё начиналось сначала.

И вот теперь Молодчий с Куликовым решили разделаться с мостом в одиночку.

- Да вас же моментально слижут, - парировал их энтузиазм командир полка. - И близко к мосту не подпустят. Представляете, какая там оборона ?

- Представляю, - отвечал Молодчий, - но я знаю как разрушить мост.

И настоял на своём. В мрачную ночь, с нависшими над землей облаками и моросящим дождем, Молодчий взял курс на цель, а когда чуть рассвело, он шёл уже на предельно малой высоте над самой нитью железной дороги прямо на мост. Ничтожная видимость и быстро перемещающаяся цель затрудняли немецким пушкарям ведение прицельного огня, но огневую кутерьму они устроили знатную. Куликов глаз не сводил с линии пути, а когда появился мост - растянул плотную серию по полотну между фермами. В ту же минуту, с уходом последней бомбы, Молодчий вошёл в облака и был таков.

Это были специальные бомбы, с мощными крючьями для ухвата за мостовые переплёты и с замедлением взрыва на 27 секунд. Когда теперь узнаешь о результате удара? Но агентурная информация не задержалась: левая ферма упала в воду, мост надолго вышел из строя, несколько пробоин в фюзеляже - не в счёт.

Но к лету 1942 года такие цели стали уже редкостью - преобладали более ближние - опорные пункты, переправы, плацдармы и нечто им подобное. В ночь вылетали по 2 - 3 раза с полной боевой выкладкой.

На предполётной подготовке к очередному вылету Молодчий неожиданно сказал:

- Нужно увеличить максимальную бомбовую нагрузку ещё на полтонны.

Сказал утвердительно, как о деле решённом. Куда ж её увеличивать - закипятились оппоненты, - если она и так превзошла нормальный вес в 2 раза ?   Да самолёт и не взлетит! Но Молодчий в успехе своего замысла не сомневался и в очередной боевой полёт вышел с сумасшедшим весом. За ним, спустя время пошли и другие. Не все, правда.

Однако ж, не каждое новшество даётся даром: от дополнительной 500-кг бомбы центровка самолёта поехала назад и хвост на взлёте стал подниматься медленно, с большими усилиями на штурвале. Это изрядно удлиняло длину разбега и Молодчий, поразмыслив, придумал какую-то механику для облегчения подъёма хвоста, но не решился её внедрять - нужна была поддержка главного конструктора.

Приехал сам С. В. Ильюшин. Посмотрел на всё это вольнодумство и молча уехал - мол, делайте что хотите. Он вообще неодобрительно относился к супертяжёлой бомбовой нагрузке, а тут ещё какие-то приспособления. Но Молодчий и без него решил занимавшую его проблему. Супервес вошёл в норму.

И вдруг, среди горячки боевых полётов - командировка.

- Отправляйся на завод, - было сказано - там тебя ждут: проведёшь испытания бензосистемы с подвесными баками.

"К чему они, баки? - недоумевал Молодчий. - Радиуса полёта и так хватает на все наши цели". Однако испытания провёл успешно и через неделю первый экземпляр доработанной машины пригнал в полк. Принялись и за другие самолёты - прямо в строю. Доработки оказались несложными и уже в июле, в разгар Сталинградской оборонительной операции, командующий АДД направил более 200 отборных экипажей на бомбардировку военных объектов Восточной Пруссии - Данцига, Кёнигсберга...

Что, там, противовоздушная оборона этих городов! Грозовые фронты, стоявшие поперёк дороги к ним, - вот это "оборона"! Не все смогли проникнуть к целями, а немало было и тех, кто в грозах увяз навечно. Но экипаж Молодчего бомбил и Данциг и Кёнигсберг. А когда в августе, сквозь жуткий разгул стихии и зенитный кошмар, пробился с немногими другими к центру Берлина - душа его запела: видно это цель была для него самой заветной и от избытка чувств, несмотря на строгий режим радиомолчания и и ничтожный шанс выбраться отсюда живым - отклепал под своим индексом: "Москва. Кремль. Товарищу Сталину. Находимся над Берлином. Задание выполнили!".

Получение радиограммы земля подтвердила. Но дошла ли она до адресата? И вдруг, прямым текстом - на борт: "Всё понятно. Благодарим. Желаем благополучного возвращения". Сомнений не было: это был Он, сам "Адресат" !

В те же дни, купаясь в волнах карпатских циклопов, Молодчий бомбил и Будапешт, и Бухарест. И снова Сталинград: войска, аэродромы, железнодорожные узлы... По 2 вылета в ночь - то с базового аэродрома, то с прифронтовых.

На самом исходе 1942 года капитан А. И. Молодчий получил вторую "Золотую Звезду" (№ 6) Героя Советского Союза. Он один из первых в АДД стал Героем - первым дважды! В 22 года!

Такой успех не каждому по волевой устойчивости, но Александр не колебнулся - спокойно воевал до конца войны и большую часть из своих 311 боевых вылетов, произвёл уже после награждения второй "Золотой Звездой".

Правда, командование забеспокоилось - решило, всё же, "подстраховать" судьбу дважды Героя и ближе к осени предложило Молодчему учёбу в академии, но он решительно отверг такую перспективу - командир эскадрильи, в составе которой 6 (!) Героев Советского Союза (в том числе и штурман эскадрильи Сергей Куликов) - ну как он бросит в разгар воины своих ребят па поле боя?!

И всё же его легонько "подтормаживали" - то отпуск небольшой дали с родителями повидаться, то стали отвлекать на какие-то малозначительные полёты. В середине 1944 года (это уже после битвы на Курской дуге и воздушной операции по выводу из войны Финляндии) командир дивизии, не спрашивая согласия, назначил Молодчего инспектором дивизии по технике пилотирования. Ему хоть и не удалось отбиться от этой получиновничьей должности, но он, всё же, настоял, чтоб за ним был закреплён и экипаж и самолёт. На нём инспектор и летал, не столько по инспекторским обязанностям, сколько... на боевые задания.

[ Войну лётчики 2-го Гвардейского БАП заканчивали летая уже на американских самолётах В-25. Известно, что самолёт Молодчего имел в носовой части фюзеляжа, за штурманской кабиной надпись "Олег Кошевой". ]

Но не лежала душа у него к новой службе. Потом привык - научился отрабатывать документы, графики. Позже стал инспектором корпуса. Забот прибавилось, но от боевых полётов не отошёл - участвовал и в Кёнигсбергской и в Берлинской воздушных операциях.

А закончилась война - назначили командиром полка. Тут бы и в Академию, но ему дали дивизию. Ещё долго пришлось долётывать самолёты военного времени, пока не пришли им на смену четырёхмоторные дальние бомбардировщики Ту-4. За ними последовал бурный "приход" тяжёлых реактивных самолётов. Появилась и атомная бомба. И всё это в спрессованное время. Напряжение лётной жизни в те годы было невероятным.

Но, вот, Андрей Николаевич Туполев выкатил новый корабль - межконтинентальный стратегический бомбардировщик Ту-95. Это - аж до Америки и обратно !

Государственное руководство приняло решение сформировать авиадивизию. Стал вопрос и о её командире. Случай тут особый - выдвижением не обойтись, если по штату даже командиры полков - генералы. Среди множества прекрасных и опытных командиров дивизий предпочли Александра Молодчего - умелого, инициативного, самого молодого и талантливого генерала.

Ему одновременно пришлось и огромный, сверхклассный аэродром доводить до ума и принимать первые корабли - носители ядерного оружия. Полёты вокруг аэродрома и на коротких маршрутах длились недолго. Вскоре, сколотив вокруг себя группу наиболее крепких экипажей, комдив повёл их к Северному полюсу, за полюс, в Атлантику, где лежали ближайшие пути к вероятному противнику. Потом подросли другие экипажи. Дивизия наливалась крепкой боевой силой, формировала новые эскадрильи и полки, стала на ядерное дежурство.

Но вот пришло время и высоким наукам. В 1959 году, после окончания Академии Генерального штаба, Александр Иванович был назначен командиром дальневосточного корпуса Дальней авиации. Корпус крупный, рассредоточенный на половине России - 2 дивизии стратегических бомбардировщиков, одна дивизия - дальних и несколько отдельных полков. На огромных оперативных просторах есть где развернуться. Молодчий тренирует свои полки на океанских и заполярных маршрутах, на незнакомых полигонах, отрабатывает дозаправку топливом в полёте. Да и сам, меняя типы машин, вдруг устремляется, во главе боевых групп, то к дальним рубежам Тихого океана, то к северным широтам, а по завершении тех рейдов не редко садится на береговых или островных тундровых аэродромах - Чекуровка, мыса Шмидта, острова Врангеля...

Крепкий был корпус у Молодчего - собранный, слётанный - ни погода, ни время суток ему не помеха. Комкор неутомим, работает много - ищет новые пути повышения боеготовности. Он инициативен и настойчив, но не во всех своих начинаниях находит поддержку у нового Командующего Дальней авиации. В споре с ним постепенно возникает острейший конфликт, в котором, как показало время, прав оказался Молодчий. И трудно сказать, чем ещё он мог завершиться, если бы не вмешалось случайное обстоятельство - Молодчий приболел, прихватило сердце. Отлежаться бы - и дело с концом. Но командующий этот случай не упустил - направил на Восток целую бригаду врачей со строгим предписанием - списать "мятежника". И те не ослушались.

А "мятежнику" всего 45 лет! Он и в 70 был крепок как орешек и только позже, потеряв Александру Дмитриевку, - с юности свою супругу, которую всю жизнь любил нежно и преданно, - немного сдал. Но недуги не укротили его нравственную силу.

Несмотря на свою "географическую" оторванность, он не только хорошо сведущ в авиационных событиях, но и, как прежде, строг в своих взглядах на явления общественной жизни и непримирим в суждениях о человеческих поступках. Написал несколько книг воспоминаний о своей фронтовой деятельности. Его хорошо знают и высоко чтут в авиационной среде, в лётном братстве. А недавно поднялся в небо новенький сверхзвуковой стратегический бомбардировщик Ту-160 "АЛЕКСАНДР МОЛОДЧИЙ"...

Генерал - полковник авиации Василий Решетников.

Р А Т Н Ы Й    Т Р У Д

Резкий вой сирены нарушил тишину воскресного утра. Тревога !

Младший лейтенант Молодчий, захватив с собой небольшой чемодан, побежал на аэродром. И сразу же всё, что было намечено на этот выходной день, отодвинулось куда-то на задний план...

В ту весну сигналы сирен часто раздавались в гарнизонах в самое различное время - и днём, и ночью, и в будний, и в воскресный день. Вся наша армия напряженно училась. Учебно - боевая тревога становилась смотром боевой готовности. Поэтому в войсках относились к ней как к неизбежной необходимости, хотя и не всегда приятной. Так было и в то утро. Никому не хотелось думать, что это надолго.

Приняв от техников самолёты, опробовав моторы и доложив о готовности к вылету, лётчики привычно расположились неподалёку от самолётных стоянок в ожидании дальнейших распоряжений. Высказывались самые различные предположения насчёт того, как скоро может последовать отбой. Некоторые говорили, что сейчас будет отдан приказ на вылет, и тогда уже, конечно, дел хватит на весь день без остатка. Другие считали, что вылета не может быть, так как совсем недавно уже вылетали по тревоге на бомбометание и задание выполнили хорошо. Но на этот раз отбоя тревоги не последовало. В жизнь каждого советского человека в то памятное воскресное утро вошла война.

Александр Молодчий считал, что теперь он не может ни одного дня оставаться в Воронеже, и его место там, на фронте. Однако в гарнизон стали прибывать лётчики из Гражданского Воздушного Флота. И ему, совсем молодому командиру звена, приказали обучать этих лётчиков полётам на бомбардировщике. Конечно, в другое время можно было бы только гордиться столь почётным поручением. Но в те дни Молодчему казалось это совсем неподходящим делом. К тому же большинство лётчиков, которым он помогал освоить бомбардировщик, явно превосходили своего учителя по опыту лётной работы. Некоторые из них были "миллионерами", то есть налетали уже миллион километров, а иные провели в воздухе уже по нескольку тысяч часов на самых различных типах самолётов. "Ученики" осваивали незнакомую для себя боевую машину очень быстро и легко, и поэтому несложность его обязанностей как инструктора разочаровывала Молодчего ещё больше.

Но ничего не поделаешь, приказ есть приказ, и младший лейтенант Александр Молодчий с утра и до поздней ночи поднимался в воздух, чтобы дать затем разрешение на самостоятельный полёт очередному "миллионеру".

Наконец в июле, после недолгой поездки в Москву по вызову Ставки, в Воронеж вернулся командир - полковник Н. И. Новодранов. По его приказанию группа лётчиков, которая осваивала бомбардировщик конструкции Ермолаева, построилась. Полковник был предельно краток.

- Я назначен командиром авиационного полка, - сказал он. - Вы все войдёте в его состав. Главная задача для каждого сейчас - овладеть полётами на бомбардировщике в ночных условиях. Но летать будем не отсюда, а с другого аэродрома.

И личный состав вновь организованного авиационного полка вылетел в Ростов для тренировки в полётах ночью. Освоение новой машины проходило в сжатые сроки. Младший лейтенант Молодчий сразу показал незаурядное мастерство. Поэтому в первую же ночь командир разрешил ему летать самостоятельно и в качестве инструктора контролировать других лётчиков полка. Лётчики овладевали полётами по приборам, учились летать в составе группы самолётов ночью.

Особая дружба связала Молодчего с ленинградцем Сергеем Куликовым, простым, хорошим парнем, умелым штурманом. За участие в боях на Халхин - Голе Куликов был награждён орденом Красной Звезды. Перед войной его назначили на должность штурмана эскадрильи. Весь свой трудный и славный боевой путь друзья прошли плечом к плечу, выручая и поддерживая друг друга. Вскоре лётный экипаж пополнился ещё двумя комсомольцами: стрелком - радистом А. Ф. Панфиловым и воздушным стрелком А. И. Васильевым.

Через некоторое время полк особого назначения начал свою работу. Александр Молодчий не без оснований рассчитывал, что ему и его друзьям одним из первых в полку доверят выполнение боевых заданий. За время тренировочных полётов все члены экипажа хорошо усвоили учебную программу. Каково же было их разочарование, когда выяснилось, что первые боевые задания поручены тем, кто имел наибольший налёт, то есть преимущественно лётчикам Гражданского Воздушного Флота. Они летали главным образом ночью, действуя в глубоких тылах врага, преодолевая расстояния, которые считались рекордными для того времени. Вот почему военным лётчикам, в том числе и Молодчему, не имевшим ещё достаточного опыта в длительных ночных полётах, приказали продолжать тренировки, чтобы научиться уверенно вести самолёт по заданному маршруту ночью только по приборам.

Упорные тренировки продолжались почти каждую ночь. И вот наконец Александру Молодчему приказали готовиться к боевому заданию. В первый раз экипаж вылетал днём. Цель, по которой предстояло нанести бомбовый удар, - вражеский гарнизон в Демянске. Проложен по карте маршрут, изучен район полётов и все подходы к цели, ещё раз уточнены все детали, проверена подготовленность каждого...

Всех охватило необычайное волнение. Боялись, что погода может ухудшиться и тогда вылет будет отменен. А погода и в самом деле не предвещала ничего хорошего. Однако страхи оказались напрасными. Командир дал разрешение на вылет, хотя метеорологические условия и не были благоприятными. Экипаж Молодчего точно вышел на цель и сбросил бомбы. Первое задание выполнено. И хотя оно оказалось несложным, лётчики запомнили его надолго. С тех пор и началась боевая страда Александра Молодчего.

После десятка полётов днём начали летать за линию фронта и ночью. Если считать по листкам календаря, то времени после первого боевого полёта прошло совсем немного. Но на войне счёт иной. Опыт и зрелость бойца измеряются не временем, а количеством схваток с врагом, числом сражений.

Быстро росла слава комсомольского экипажа и его командира. Александр Молодчий летал вдохновенно и страстно. Он был неутомим. Никакие препятствия не останавливали его на пути к цели. Бомбами, сброшенными Молодчим, уничтожено много вражеских солдат и офицеров, взорвано складов боеприпасов, бензохранилищ, немало подожжено железнодорожных эшелонов, разрушено переправ и мостов.

Ратный труд славных лётчиков - комсомольцев, их самоотверженность, героизм и мужество были отменены по заслугам. Уже в октябре 1941 года все члены комсомольского экипажа удостоились высоких правительственных наград. Его командиру - Молодчему присвоено высокое звание Героя Советского Союза. С. И. Куликов был награждён орденом Ленина. А. Ф. Панфилов и А. И. Васильев - орденами Красной Звезды.

Боевая работа продолжалась непрерывно. Взамен прежних Ер-2 полк получил более совершенные самолёты Ил-4.

Заместитель командира эскадрильи А. И. Молодчий одним из первых в части вылетел в бой на новом самолёте. Все дальше и дальше в тыл врага пролегают его маршруты. Боевая дружба экипажа проходит через все испытания и трудности. Ещё в первых боевых полётах штурман Куликов убедился, что его командир отлично пилотирует самолёт в самой сложной обстановке, не теряется, умеет проявить сметку и хитрость, чтобы обмануть врага неожиданным маневром. В свою очередь, Молодчий по достоинству оценил своего штурмана.

На любой вопрос командира о месте самолёта сразу же следовал исчерпывающий ответ. Иногда обстановка заставляла лётчика изменять курс по 10 - 15 раз, и штурман незамедлительно учитывал все эти многочисленные маневры.

Слаженность экипажа особенно наглядно проявилась в дальнем полёте на Кёнигсберг. Задание выполняла группа из нескольких самолётов. Молодчий летел ведущим. У линии фронта на высоте более 7000 метров их встретили грозовые облака. Молодчий дал экипажам команду действовать самостоятельно. Решили обходить облачность с севера. Несколько раз пришлось менять курс и высоту. Но пробить слой кучевых облаков не удавалось. Так и шли в облаках: попали в сильный снегопад. Снег пробивался в кабину, стало мокро, приборы заиндевели, самолёт болтало.

Лететь в таких условиях было очень тяжело. Лишнее движение сделал - устал. Но, несмотря ни на что, экипажи дошли до Кёнигсберга, этого арсенала гитлеровской армии. Дошли и нанесли удар по врагу. Полёт от цели снова проходил в облаках, в снегопад, в болтанку. Поднялись до 8000 метров. Облакам не было видно конца. У стрелка - радиста перестал поступать кислород из баллона, начало сказываться кислородное голодание. Молодчий тоже устал. Снова пришлось обходить грозу. Наконец уже над своей территорией, у Торжка, облачность вдруг кончилась, и экипаж увидел восходящее солнце.

Сели в Клину. Бензина оставалось в баках всего около 15 литров. Экипаж пробыл в воздухе 9 часов 22 минуты, из них свыше 7 часов - в облаках. Чтобы понять, каких неимоверных усилий стоило всем, и прежде всего лётчику, это задание, следует вспомнить, что на самолётах тогда ещё не было многих точных приборов, которые устанавливаются теперь и помогают в длительных полётах вне видимости земли, не было на Ил-4 и автопилота. Поэтому лётчик ни на секунду не мог бросить штурвал самолёта. Воля к победе, выдержка, мастерство всех членов экипажа определили успех. Каждый из них сделал всё, что мог. Взаимная поддержка удесятеряла их силы. Недаром именно после этого полёта Александр Игнатьевич Молодчий сказал о Куликове: "Золотой у меня штурман". С неменьшим правом могли сказать эту фразу члены экипажа о своем лётчике и командире.

Молодчий не просто отличался высоким лётным мастерством. Он неутомимый новатор, постоянно ищущий новые способы действий, новые тактические приёмы. Это он явился инициатором применения светящих авиационных бомб для освещения цели перед нанесением бомбового удара. Особенно эффективно он применил их 11 июля 1942 года при налёте на железнодорожный узел Брянск, который имел весьма сильную противовоздушную оборону. Самолёт Молодчего вышел в район Брянска на высоте 2300 метров. Когда он заходил на цель, противник огня не открывал. Это дало штурману возможность спокойно произвести боковую наводку и сбросить бомбы. Они попали в железнодорожный эшелон. В тот же момент Куликов сбросил 4 светящие бомбы. Дальнейшая маскировка врага теперь уже являлась бессмысленной. Сразу вспыхнули десятки прожекторов, с земли открыли по самолёту ураганный огонь. Но поздно! Станция была освещена как днём. Наши бомбардировщики, шедшие за самолётом Молодчего, нанесли меткие и сильные удары по цели.

Самолёт Молодчего был подбит. Машина плохо слушалась рулей, и лётчику с большим трудом удавалось удерживать её в горизонтальном полёте. Когда затем на стоянке осмотрели самолёт, все были удивлены, как можно было на нём вообще держаться в воздухе. 60 пробоин насчитали механики на израненном бомбардировщике. Осколками зенитных снарядов пробило бензобаки, фюзеляж, плоскости... И тем не менее самолёт долетел до аэродрома, как бы специально для того, чтобы наглядно доказать свои изумительные боевые качества, прочность конструкции, а также великолепное мастерство и волю советского лётчика, чья твёрдая рука не дрогнула ни на секунду на штурвале.

Экипаж мог быть вполне удовлетворен итогами этой боевой ночи: враг понёс большие потери. В результате массированного удара были закупорены основные выходы железнодорожного узла к линии фронта. Инициатива Александра Игнатьевича Молодчего в этой операции была отмечена командиром авиационной дивизии в специальном приказе от 13 июля 1942 года:

"Заместитель командира эскадрильи Герой Советского Союза капитан Молодчий исключительно самоотверженно, с большим мастерством... подсвечивал цель, в результате чего эскадрилья, а за ней и весь полк имели возможность прицельно бомбардировать освещенную цель".

За отличную боевую работу в ту ночь командир соединения объявил экипажам во главе с Молодчим благодарность.

Вскоре произошло ещё одно знаменательное событие: часть была преобразована во 2-й Гвардейский авиационный полк авиации дальнего действия. Эту высокую честь личный состав заслужил своими самоотверженными делами. За год экипажи полка совершили 2500 боевых вылетов, из них 1786 ночью. На военно - промышленные объекты и живую силу врага было сброшено более 3000 тонн бомб. В воздушных боях экипажи сбили 24 истребителя противника, 2 лётчика удостоены высокого звания Героя Советского Союза, 172 человека были награждены орденами.

Во всех этих славных делах во имя Родины немалая доля принадлежала экипажу Героя Советского Союза Молодчего. Днём и ночью, в простых и сложных метеорологических условиях громили ненавистных захватчиков Молодчий и его боевые друзья. Они накопили боевой опыт, совершив многие десятки боевых вылетов на бомбардирование скоплений войск и боевой техники противника в различных районах за линией фронта, налёты на железнодорожные узлы, на занятые врагом аэродромы, а также в глубокий вражеский тыл - на Кёнигсберг, Данциг и другие города.

Теперь каждому из них по плечу было любое задание. Но самым трудным был полёт на бомбардирование Берлина. Накануне вылета полк получил на пополнение новые машины. На одной из них должен был лететь Молодчий, поскольку его прежний самолёт был повреждён огнём зенитной артиллерии. Всю ночь неутомимые техники готовили бомбардировщик к дальнему полету. Обычно в таких случаях, прежде чем отправляться в дальний путь, принято предварительно опробовать машину в воздухе, чтобы узнать её лётные качества, количество расходуемого горючего, масла и так далее. На этот раз времени для облёта не оставалось. Ограничились перелётом с центральной базы на промежуточный аэродром, расположенный в 90 километрах от линии фронта, и примерно подсчитали фактический расход бензина и масла.

Аэродром, с которого предстояло вылететь на вражескую столицу, для предельно нагруженных бомбардировщиков оказался весьма неудобным: грунт ухабистый, вязкий, сразу за краем лётного поля начинался лес. Лётчику приходилось взлетать "с подрывом", то есть движением штурвала насильно отрывать машину от поверхности аэродрома. Это опасно, поскольку самолёт ещё не успевал набрать нужную скорость. Но недаром Молодчий считался одним из самых искусных лётчиков во 2-м Гвардейском полку. Он мастерски произвёл взлёт предельно загруженного бомбардировщика. Перед линией фронта самолёт вошёл в облака.

Недалеко от Кёнигсберга экипаж Молодчего вышел в район ясной погоды. Уже видны сильные очаги пожаров. Стреляют зенитки. Самолёт стал набирать высоту: 6500, затем 6700 метров... Натруженно гудят моторы. Каждая сотня метров высоты требует большого терпения от лётчика. К тому же Молодчий, чтобы экономить горючее, старался не давать максимальные обороты моторам. Наконец решили прекратить набор высоты. Позже, над Берлином, Молодчий подумал, что им следовало всё же забраться повыше, - такая лавина зенитного огня обрушилась на бомбардировщик над целью.

Конечно, все члены экипажа изучили систему противовоздушной обороны вражеской столицы. Им хорошо было известно, что город обнесен тремя поясами зенитных орудий всех калибров, в каждом поясе - до 1000 орудий и обслуживающие прожекторы к ним. Вокруг города - аэродромы ночных истребителей, а над ним - сотни привязных аэростатов, незаметных для самолётов, летящих ночью. И всё же действительность намного превзошла ожидания.

К Берлину экипаж Молодчего вышел первым. Это было видно по тому, как вдруг, заслышав гул самолёта, на земле включили зенитные прожекторы. Вот вспыхнули и начали шарить по небу их фосфорические голубоватые лучи. Ближе, ближе... Вот один из них скользнул по фюзеляжу самолёта, и сразу на помощь ему устремился другой, третий. Лётчик резко снизился и направил самолёт в спасительную темноту. Правда, при этом пришлось потерять метров 300 высоты. Зато прожекторы погасли. Ночь была лунная, тёмный массив затаившегося города хорошо просматривался сверху. Штурман Куликов вывел самолёт на боевой курс. Ещё несколько мгновений, и он нажал кнопку бомбосбрасывателя. Серия мощных фугасных бомб отделилась от самолёта и устремилась вниз. Теперь там сразу всё пришло в движение. Сотни прожекторов включились и начали лихорадочно шарить в небе, вспышки снарядов гроздьями повисли вокруг самолёта. Экипажу никогда ещё не приходилось подвергаться такому обстрелу.

Уйти от лучей прожекторов практически было невозможно. Молодчий поглубже опустил сиденье, включил полный свет в кабине, чтобы не быть ослеплённым прожекторами, и повёл самолёт, ориентируясь только по показаниям приборов. 14 минут летели сквозь огонь врага. И когда наконец вырвались из зоны противовоздушной обороны, все облегчённо вздохнули. Теперь командир экипажа приказал стрелку - радисту дать радиограмму в Москву: "Задание выполнено, возвращаемся домой". В ответ поступило два коротеньких слова: "Все ясно".

Через 9,5 часов пребывания в воздухе экипаж Молодчего возвратился на свою базу...

В период контрнаступления Советской Армии под Сталинградом 2-й Гвардейский полк дальних бомбардировщиков, в котором служил А. И. Молодчий, активно помогал нашим наземным войскам, нанося удары по резервам, железным дорогам ж аэродромам противника. Экипаж Молодчего в то время совершал по 2 боевых вылета в ночь.

190 тысяч километров пролетел самолёт Молодчего над территорией врага, свыше 200 тонн бомб сбросил он на его различные военные и промышленные объекты. Александр Игнатьевич Молодчий на выдающиеся заслуги в борьбе с фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и геройство был награждён второй медалью "Золотая Звезда". Штурману экипажа Сергею Ивановичу Куликову присвоено звание Героя Советского Союза.

Автор статьи А. Киселёв.

( Из материалов сборника - "Люди бессмертного подвига, том 2".  Москва, 1975 год. )