Сурначевская Раиса Нефедовна

До предела скуп язык наградного листа: "...Обнаружив группу вражеских бомбардировщиков типа Ju-88 и Do-215 в количестве 42 самолётов... тт. Памятных и Сурначевская вступили в бой. Сбито 4 вражеских самолёта".

В такое с трудом верили даже прославленные асы: две юные лётчицы 586-го полка, встретив в воздухе более 40 бомбардировщиков, вступили с ними в бой и, сбив 4, обратили в бегство остальных, заставив побросать бомбы где попало.

...Весна 1943 года. День и ночь 586-й женский истребительный авиаполк ведёт патрулирование над крупнейшим железнодорожным узлом Касторная и мостом через Дон в районе Воронежа и Лиски. Происходит перегруппировка наших войск перед великим Курским сражением. Противник бросает крупные воздушные соединения на бомбардировку охраняемых объектов.

Ранним утром 19 Марта весь полк, за исключением дежурных истребителей Тамары Памятных и Раисы Сурначевской, вылетает на отражение массированного налёта на Лиски. Завязывается ожесточённый воздушный бой. Вражеские бомбардировщики, не выдержав дружного натиска истребителей, беспорядочно сбрасывают бомбы в поле и поспешно, группами и в одиночку, уходят. На земле догарают два сбитых "Юнкерса". Полк без потерь возвращается домой. К зарулившим на стоянки самолётам мчатся бензозаправщики. На подножках стоят мотористы и торопят шофёров: "Скорей !  Скорей !.."

Командир полка Майор А. В. Гриднёв, выскочив из кабины самолёта, спешит на КП выяснить обстановку - дежурных истребителей нет на месте, они в воздухе.

Оперативный дежурный Инна Калиновская докладывает, что на Касторную идёт большая группа бомбардировщиков. Дежурная пара - Памятных и Сурначевская, поднялись в воздух. Связь с ними поддерживается непрерывно, слышимость хорошая.

Начальник штаба Капитан Макунина и оператор наведения Старший лейтенант Словохотова передают лётчицам координаты противника. На экране радиолокатора наши истребители сливаются с противником...

Памятных сообщает по радио: "Вижу самолёты противника !". А Сурначевская тут - же добавляет: "Их целая куча !"

Что делать ?  На станции Касторной большое скопление эшелонов с войсками, боеприпасами, техникой... Командир полка приказывает атаковать неприятеля !

В ответ доносится какой - то шум, затем связь обрывается. Гриднёв бежит на старт. Наконец механики один за другим докладывают о готовности самолётов к вылету.

Четвёрка "Яков" поднимается в воздух и идёт в направлении Касторной. Вот и станция !  Много эшелонов - некоторые уходят, другие рассредоточены. Километрах в 20 виднеется дымок и множество свежих воронок на земле. Самолётов в воздухе не видно. Где же Памятных и Сурначевская ?   При снижении обнаруживают обломки самолёта: ясно виднеется красная звезда на белой плоскости...

С тяжёлым чувством возвращаются на аэродром лётчики. Неужели их боевые товарищи погибли ?  Где же второй самолёт ?

Всю ночь дежурные Калиновская и Ендакова надрываются у телефонов, но на этот раз даже посты ВНОС молчат. В тревоге за товарищей ни один человек в полку не спит.

На рассвете раздался звонок из штаба дивизии: "Лётчицы живы, находятся в Касторной. Высылайте за ними самолёт".

Пришла телеграмма от командования фронтом, в которой выражалось восхищение бесстрашием, дерзостью и высоким боевым мастерством двух лётчиц, отразивших налёт 42 вражеских бомбардировщиков, 4 из которых были сбиты.

Радостно встречали девушки отважных подруг, обнимали, поздравляли с победой, распрашивали о подробностях этого необычного воздушного боя.

- Всё было как обычно, - рассказала Тамара Памятных. - Ракета - сигнал боевой тревоги, взлёт. Идём в указанный с КП квадрат. Высота 4000 метров. Впереди на юго - западе вижу чёрные точки. В голове мелькнуло: "Птицы". Но нет, идут слишком ровно, и высота большая. Помахав Рае крылом: "Следуй за мной", - иду на сближение. Солнце сзади - можем подойти скрытно. Ясно видим ниже себя метров на 600 большую группу немецких бомбардировщиков, идущих в чётком строю, чуть поодаль - другую группу. Десятки тяжёлых машин, несущих тонны смертоносного груза, ощетинились во все стороны пулемётами. Ещё несколько минут, и бомбы обрушатся на станцию. Мгновенно созревает план: использовать внезапность и преимущество в высоте, разбить первую группу, не дать ей отбомбиться прицельно.

Сваливаем машины в крутое пикирование и открываем огонь по машинам, идущим в центре группы. Из атаки выходим боевым разворотом, внизу под нами падают два горящих самолёта. С земли поднимаюся чёрные столбы взрывов, строй бомбардировщиков рассыпается.

Следующая группа уже знает - в воздухе истребители, и подходит сомкнутым строем. Снова атакуем, уже сзади, сбоку. Противник ведёт по нас сосредоточенный огонь. Сближаемся до предела. Вижу в последнем самолёте стрелка, даже различаю его лицо. Жму на гашетку - пламя заклубилось на правой плоскости "Юнкерса". Вдруг мой самолёт, вздрогнув, резко переворачивается и, бешено вращаясь, стремительно несётся к земле. Пытаюсь открыть кабину, расстегнуть ремни, но огромная сила вдавливает меня в сидение, не могу поднять руки, а земля приближается с каждой секундой.

Под напором воздушного потока с треском срывается с кабины колпак. С трудом расстёгиваю ремни, и меня с силой выбрасывет из кабины. Рука инстинктивно выдёргивает кольцо. Рывок от раскрывшегося парашюта - и в следующее мгновение ноги встречают землю. Неподалёку горит мой самолёт. Ощупываю шею, лицо - только чуть поцарапало. Вытирая кровь, смотрю в небо. Самолёты противника уходят на запад, их атакует Рая. Значит, станцию мы отстояли...

- Когда я увидела горящий и падающий Тамарин самолёт, - вспоминает Раиса Сурначевская, - то от отчаяния забыв осмотрительность и все правила ведения боя, в упор всадила огневой залп в ближайший "Юнкерс", который сразу окутался чёрным дымом и круто пошёл вниз. И тут же почувствовала толчок, горячий пар заполнил кабину. Невольно отвалила в сторону и, планиру, стала выбирать подходящую площадку для посадки.

Температура масла поднялась до красной черты, пришлось выключать мотор и садиться в поле без щитков на фюзеляж. Приземлилась на бугре. Вокруг никого. Потом вижу: бегут люди - кто с вилами, кто с палками, кто с ружьём. Увидев на крыльях звезду, пошли медленней, с удивлением рассматривая самолёт и меня.

Привезли нас на машине в Касторное. На аэродроме встречает секретарь Курского обкома партии словами: "Видели мы с земли бой. Ну и молодцы вы, ребята !"

А мы отвечаем смущённо: "Мы не ребята".

- А кто же вы ? - удивился секретарь.

Тут мы шлемы сняли, волосы рассыпались... Они все даже рты раскрыли: "Да ведь это девчонки !.."

...Много лет прошло с тех памятных дней. Однополчане собрались в Краснознамённом зале Центрального Дома Советской Армии и вспоминали о военных днях...

Странное дело !  Будто рядом с ними не Раиса Нефедовна, мать троих детей, партийный работник, а прежняя заводила полка Рая Сурначевская, всегда весёлая, остроумная, живая. "Рая, ты своим ребятам показываешь акробатический этюд "Чайничек" ?  Дружный хохот однополчан, собравшихся со всех концов страны на годовщину полка, не смущает Раису: "А что ж ?  Могу и сейчас продемонстрировать, только вот ревматизм..."

Райка, ну когда ты повзрослеешь ? - сквозь смех говорит Тамара Памятных, диспетчер аэропорта Гражданского Воздушного Флота. Она до сих пор не может порвать с авиацией: непередаваемые запахи в кабине самолёта, гул моторов, сотрясающий воздух над аэродромом, голоса лётчиков, доносящиеся из эфира, по - прежнему, как и в дни боевой юности, заставляют тревожно биться её сердце...